Пояс шахида

– Ты лучше найди мне литров пять бензина, – буркнул Сергей, бросив мимолетный взгляд на приборную панель – топливо было практически на нуле. – До заправки не до браться…

– С бензином – напряг, – дамочка озабоченно шмыгнула носом. – Где я тебе в полночь буду бензин искать? Только с утра – у Семенова можно попросить. Ничего страшного – можешь переночевать, приставать не буду. Да и не одна я…

– Какой с утра? Какой Семенов? – устало поморщился Сергей. – Меня сейчас мать вызванивать начнет! Она тут такое устроит!

– Семенов – это мой дядя. Брат отца. Живет в сосед нем блоке. Он утром меня на работу подвозит…

«Динь-дилинь!» – заявил о себе мобильник Сергея.

– Где ты есть? – с ходу поинтересовалась мать. – Ты на часы, вообще, смотришь?

– Понимаешь, тут такое дело… Такое дело…

– Как зовут маму? – Террористка ловко выхватила у Сергея мобильник и прокашлялась. – Ну?

– Ирина Викторовна, – Сергей беспомощно развел руками. – Ума не приложу, как можно объяснить данную ситуацию…

– Ирина Викторовна, я – Настя, – хорошо поставленным голосом затараторила террористка. – Мне двадцать три года, я работаю арт-дизайнером в Останкине. Ваш сын настоящий рыцарь – он отвез меня домой, в Балашиху, а теперь у нас кончился бензин. Бензина сейчас не достать – только утром. Если заказывать такси – очень дорого, да и не всякое такси к нам поедет. Я спросила разрешения у мамы, и она не против, чтобы он переночевал у нас. Мне очень неудобно, что так получилось, но другого выхода нет, уже поздно, он устал – вон, зевает сидит, глазки трет… Не возражаете? Спасибо. Да, даю. На – тебя.

– Ты раньше никогда такого не делал, – в голосе матери сквозила озабоченность – истерические нотки и ставшая уже привычной тревога за сыновнюю безопасность почему-то отсутствовали. – Ты всегда ночевал дома… По телефону девушка производит впечатление хваткой дело вой женщины… У тебя это серьезно?

– Ма, я, право, в затруднении… Даже не знаю, как тебе это… В общем, нигде я ночевать не собирался, но… бензин действительно кончился, а до ближайшей заправки… черт, я даже понятия не имею…

– Не чертыхайся, сын мой, – сурово поправила мать. – И веди себя там прилично. Я все понимаю, ты большой, мужик, но… как-то неожиданно все… В общем – смотри там, не обижай свою подружку. Это только кажется, что мы такие заводные, деловые, пронырливые и непотопляемые… А на самом деле мы бываем такие хрупкие, беззащитные и беспомощные…

Мать вдруг тихо всхлипнула и отключила телефон.

– Ну вот – опять, – досадливо поморщился Сергей. – Только, казалось бы, все утряслось, пошло на поправку…

– Тебе разрешили ночевать, – напомнила дамочка. – Посиди, я за ключами от гаража сбегаю.

– У тебя – гараж? А почему – пешком?

– У нас был «Ниссан», – пояснила дамочка совсем домашним голосом – безо всякой рисовки. – Отец умер – продали. Гараж остался. Тут рядом – сразу за домом. Ты погоди пару минут – я сейчас…

Так Сергей познакомился с сумасбродной арт-дизайнершей (а по-нашему – художником-оформителем) Настей Волошиной. И с этого момента река его жизни, сорвав пробку топорно сработанной боковой дамбы, потекла по другому руслу, которое она вполне могла бы миновать, окажись в тот вечер настроение у его величества Случая не таким игривым…

Глава 5

В Стародубовске два железнодорожных вокзала: Стародубовск-Главный и Стародубовск-Город. Город – это основной посадочный терминал: сравнительно новое здание с залами ожидания, буфетами-ресторанами, с пригородными кассами и кассами дальнего следования и так далее.

Стародубовск-Главный – это товарная станция в пригороде со всеми сопутствующими аксессуарами: контейнерными площадками, двумя депо, обширной территорией складов и каких-то непонятных ангаров – детенышей провалившей конверсии. Еще там есть древнее паровозное кладбище и трущобы, именуемые по старой памяти Завокзальной улицей – хотя это и не улица вовсе, а целый район.

Во времена светлого энтузиазма, когда в центровых паханах Союза ходил хитрый грузин Coco, тут была небольшая рабочая слободка: в наспех отстроенных времянках ютились ремонтники, латавшие для Кавфронта паровозы, платформы и колесную базу. После войны ремонтников вывели в расход – много знали, видимо, – слободку обнесли колючкой и заселили урками, вывесив на входе плакат: «Спецкомендатура № 17».

Почему эта самая комендатура имела такой номер (в Стародубовске других комендатур не было), никто не интересовался: со временем институт таких заведений тихо и без торжеств похоронили, колючку растащили фермеры, а население осталось прежним: и по сей день в щитовых деревянных бараках ютятся товарищи, которых чистая публика обычно именует не иначе как «сброд».

Оставив «Ниву» на последней платной автостоянке, Сыч и Мо сошли с асфальта и с километр топали пешком по жидкой грязи: ближе безопасного места для парковки не было, а оставить машину без присмотра на Завокзальной могли только сильно беспечные товарищи, которые вообще не в курсе.