Пояс шахида

Смысл команды с первого раза понят не был. Сыч ухватил Сергея за руку, рывком закатал рукав.

— Что вы себе…

— Молчать! Вторую.

Локтевые сгибы юноши были чисты.

— Первая доза, — констатировал Седой, пряча героин в карман. — Сдохнуть желаете, юноша?

— Не ваше дело! Вы что — «Скорая помощь»?

— Господи, Сережка… — губы матери затряслись, лицо исказила гримаса отчаяния. — Что же ты… Я для тебя… А ты…

— Ма — перестань! Это, в конце концов…

— Молчать! — грубо рявкнул Седой. — Сдохнуть желаешь — вперед. Хозяин — барин. Ты — здоровый, сильный мужик, почти готовый воин. Сила есть, ума — палата, деньги есть. Можно бороться, можно решать любые проблемы. Но! Но ты хочешь жрать «дурь». Вперед! Мы скоро уедем, ты — сдохнешь. Мать останется одна. И вся эта нечисть останется — они только порадуются, что ты сдох. Хату вашу отберут, мать твою опять трахнут во все дыры…

— Прекратите!!! — пронзительно вскрикнула мать.

— Убью, гад… — тихо пообещал Сергей, замедленно бросаясь к Седому и пытаясь вцепиться в горло.

Ну и получил, разумеется — не отходя от кассы. Дали по репе, дали по жопе, водворили на кровать в его комнате и ещё дали указание.

— Завтра — «развод» с Концерном. Бабу они за человека не считают, поэтому Ирину не берем. Ты нам нужен завтра — в здравом уме, с ясными глазами. Нейролептики не принимать, спиртное не пить, про наркоту вообще не говорю. Если глаза ясными не будут, мы «стрелку» перебьем, тебе ввалим зипдюлей по первое число, свяжем, сунем в холодную ванну и будем держать, пока не прояснеешь. Это понятно?

— Понятно…

— И вид у тебя, ублюдок ты вафельный, должен быть уверенный. Если уж тебе по фую и подыхать собрался, так будь мужиком, напоследок сослужи матери хорошую службу. Это за тобой, пи…да ты с ушами, она помчалась на край света. Это из-за тебя, уродец ты недоделанный, она попала в такую передрягу. Я понятно излагаю?

— Понятно… — хамство Седого было не более чем не хитрым педагогическим приемом — Сергей это сразу просчитал. Но что-то в его словах заставило юношу крепко на морщить лобик. Проклюнулась вдруг некая рациональная идея… — Я буду в форме — можете не сомневаться…

Ночь Сергей не спал. То ли дал о себе знать резкий отказ от транквилизаторов, то ли вредный Седой всколыхнул нечто в израненной душе юноши — определенных выводов так и не сделал, хотя ворочался всю ночь, силясь разобраться в этом своем новом состоянии, наполненном какой-то безотчетной тревогой и странным предвкушением чего-то необычного. Не разобравшись, забылся на часок перед самым рассветом, пожелав себе увидеть сон про массовые казни лиц кавказской национальности мужского пола в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет. Желательно цветной.

Сон не показали, но, проснувшись поутру, Сергей вдруг, как в раннем детстве, в новогоднее утро, почувствовал, что сегодня ему подарят нечто замечательное. Нечто из ряда вон. Например, возможность героически умереть с пользой для дела…

Седой и его головорезы не пожелали вот так с ходу общаться с представителями Концерна. В назначенное время на встречу не явились, чего-то вычисляли, «пробивали» и на ходу решали какие-то проблемы. Затем долго мотались по Москве, Седой многократно с кем-то перезванивался, менял на ходу «точки», насмешливо ободряя пискливо негодующего в трубке абонента.

Наконец, пересеклись где-то у черта на куличках, то ли в Южном Чертанове, то ли в Западном Бирюлеве. Сергей в этих краях никогда не бывал и в обстановке ориентировался слабенько — помнит лишь, что встреча происходила в Каком-то небольшом кафе у железнодорожного моста, к которому вела единственная дорога, ловко заблокированная невесть откуда взявшимся «КамАЗом» сразу после их проезда.

Общались от силы минут десять — все это время Сергей сидел истуканом, непрерывно фиксируя взглядом крепкую шею породистого бородача в папахе из серебристого каракуля, в суть беседы не вслушивался и ждал, когда же начнут стрелять.

Бородач был главным с вражьей стороны. Как начнут стрелять — надо броситься через столик и душить. Только не как вчера Седого, а чуть резче — сейчас он это сможет.

Бородач был сердит, держался надменно, и вообще, походил на сказочного царя, снизошедшего до встречи со своими неблагодарными холопами, осмелившимися чего-то там требовать от самодержца. Ща, гляди — посохом в пол вдарит, в окно шарахнет молния и от холопов останутся хорошие угли для барбекю.

Однако хоть «царь» и пыжился вовсю, но под свинцовым взглядом юноши несколько раз неуютно поежился, а в конце даже заметно покраснел от досады. Видимо, никак не мог взять в толк, в чем особенность этого недетского взгляда.

Особенность же была проста до чрезвычайности и потому, видимо, глубокому анализу не подлежала.

Глаза — зеркало души. В глазах, при наличии некоторых навыков, можно прочесть многое, чего индивид не желает говорить или показывать. Когда люди общаются и чего-то хотят друг от друга, глаза отражают массу эмоций, меняющихся в зависимости от результатов общения: интерес, удовольствие, гнев, презрение, радость и так далее.