Появление темного и голодного бога. Прыжок во власть

Истина оказалась ужасной. Она могла стать причиной их гибели. Потому что отцом Дэйвиса был единственный мужчина в человеческом космосе, которого Ник ненавидел больше, чем копов. Саккорсо сам поведал Дэйвису остальную часть истории. Это он рассказал ему об Энгусе Термопайле.

«Твой отец – вор, пират и убийца. Сейчас он отбывает пожизненный срок в тюрьме на Рудной станции. Так что не возноси слишком высоко свою мамашу. Ей полагалось арестовывать и убивать таких людей, как капитан Термопайл, а не трахаться с ними и не плодить от них ублюдочных детей». Но всё было не так. Капитан Термопайл вставил Морн зонный имплант. После гибели «Повелителя звёзд» он нашёл её в обломках корабля и спас от верной смерти. Дэйвис этого не помнил. «Он вставил Морн зонный имплант, чтобы держать её под контролем. Щёлкал кнопкой пульта, и она высасывала его сперму, как вакуумная присоска, а потом Термопайл затрахивал её до беспамятства. Вот каким был твой папаша, Дэйвис. И вот каким человеком будешь ты.

Но возникает интересный вопрос. Почему твой отец не был признан виновным? Если Морн имела зонный имплант, то у него должны были найти пульт управления, не так ли? Почему же его не нашли, когда он был арестован? Ответ прост, малыш. Она полюбила эти жуткие оргии. Она хотела их, Дэйвис. Пульт не нашли потому, что Энгус отдал его этой сучке. Ей нравилось пользоваться им самостоятельно. А что она сделала с имплантом, когда Термопайл был арестован? Она не рассказала о нём властям на Рудной станции, как это полагалось сделать хорошему маленькому копу. Они бы удалили его и казнили твоего папашу. Но Морн не позволила им забрать имплант. Она спрятала пульт и бежала со мной. Она использовала его, чтобы соблазнять меня. Она умоляла меня спасти её – не от Термопайла, конечно, а от службы безопасности. Всё, что она делала потом, только усилило сё пагубную зависимость от импланта».

Время Дэйвиса подходило к концу. Маяки спасательной капсулы и стрелка хронометра отмеряли приближение к кораблю амнионов, словно это был обратный отсчёт секунд до момента смерти.

«Она сказала тебе, что отвергла идею аборта, пытаясь спасти твою жизнь? Это ложь. Реальной причиной было то, что она не могла сделать аборт без медицинских проверок в корабельном лазарете. А такие проверки выявили бы наличие импланта, и в базе данных полиции появилась бы соответствующая запись. Вот какая у тебя мать, малыш. Вот какая женщина дала тебе жизнь».

«Нет, – думал Дэйвис. – Нет! Если это было бы правдой – если всё это было бы правдой, – то она сделала бы аборт и уничтожила записи лазарета. И она не пыталась бы спасти меня. Она не говорила бы: „Ты для меня второе важное дело моей жизни. Потому что ты мой сын. Но первым остаётся другое – не предать человечество“». Он верил этим словам, потому что понимал их значение. И тем не менее Ник говорил ему правду. Однако её было недостаточно. Теперь ничто не могло ему помочь.

Экран монитора показывал, что он приближался к «Штилю». Оставалась минута или две – не больше. В отдалении висела чёрная глыба Малого Танатоса. Но и этих сведений было недостаточно, чтобы принести ему какую-то пользу.

Он нуждался в свободе манёвра. Дэйвис отчаянно пытался вспомнить всё, что он мог знать о спасательных модулях. Неужели здесь не было пульта управления, с помощью которого можно было бы изменить траекторию капсулы? Конечно, она предназначалась для чрезвычайных обстоятельств, но обстоятельства могли быть разными, и, следовательно, существовала возможность ситуации, когда пассажир захотел бы взять управление на себя.

Думай, идиот! Вспоминай!

Если бы он знал своего отца, то мог бы понять его инстинктивную реакцию на тщетность и страх. Но он не знал отца. Он ничего о нём не помнил…

Внезапно капсула включила импульсные двигатели и вместо того, чтобы затормозить, резко изменила курс – в сторону от «Штиля». Дэйвис, не веря глазам, смотрел на экран. Пот стекал по вискам, и сердце билось едва ли не в горле. Он не мог понять, кто был предан на этот раз.

Какими бы репликами или обвинениями ни обменивались сейчас «Мечта капитана» и «Штиль», Дэйвис их не слышал. Приёмник капсулы был настроен на другие частоты, или, возможно, сообщения шли по очень узкому лучу. Но он видел, как его капсула удалялась от амнионского корабля. Он чувствовал боковое ускорение до того момента, пока новая траектория не стабилизировалась и импульсные двигатели не отключились

Экран показывал, что капсула летела к космической глыбе Малого Танатоса, которая смутно маячила вдали. Когда прошли первые минуты и «Штиль» не расстрелял его, Дэйвис осознал, что ему дана небольшая отсрочка. Его сердце забилось ещё сильнее, и пот замутил глаза, словно масляная плёнка.

При такой скорости молниеносное падение на Малый Танатос превратит его в кашу – если только он не сгорит сначала в огненном шаре. И именно по этой причине, чтобы избежать возможного ущерба, орудия космопорта уничтожат капсулу до её удара о поверхность планетоида.

Он не мог ничего изменить.