Пойдем играть к Адамсам

Потом он снова привязал ее к столбу, но уже не так крепко, как раньше. Конечно же, было больно – все, что они делали, причиняло боль, – но относительно легче, чем когда-либо с тех пор, как ее захватили в плен. Она вытянула ноги и задумалась. Хотя именно Бобби заткнул ей рот тряпкой с хлороформом и обрек ее на неделю страданий, как ни странно, он – и только он – никогда намеренно не причинял ей вреда и не выказывал никаких признаков того, что сделает это. (Сегодня утром даже Синди нанесла ей безобидный, но мстительный удар.) Более того, он реагировал на ее наготу иначе, чем два других мальчика, – скорее с робостью и отвращением. Всегда прикасался к ней неохотно, даже когда это было необходимо. Если б не было других различий, то, с точки зрения Барбары, он был бы самым нормальным из пятерых.

К тому же, когда она наблюдала за ним, ей бросилось в глаза, что он самый уставший и напуганный в группе. Казалось, все это ему уже не нравилось. Не нравилось удерживать ее или причинять ей боль и, наверное, не нравилась мысль о том, что его родители вернутся домой всего через три с половиной дня (Барбаре это казалось вечностью, но для Бобби – как будто это случится завтра). А больше всего ему не нравилась тьма, сгустившаяся вокруг дома. Для маленького мальчика он испытывал огромный стресс, и это было заметно. Когда он закончил связывать ее и отступил назад, чтобы все проверить, Барбара обратила внимание на его сильную бледность, хотя все эти дни были солнечными. И когда Бобби передавал свой пост Синди и уходил, выглядел он очень усталым. Барбара посмотрела ему вслед.

Возможно, он спускался сюда, чтобы освободить ее, а потом не смог заставить себя сделать это. Возможно, в Свободной Пятерке у нее все-таки оставался союзник. Сегодня он определенно вел себя совсем по-другому.

Но как с ним быть? Если она не может поговорить с ним (он больше не вытащит у нее кляп изо рта – она сама виновата) или соблазнить его, как она пыталась сделать с Джоном, то как ей удастся убедить его отпустить ее? Притвориться больной? Постоянно стонать?

Размышляя об этом, она почти уже заснула – голова упала на грудь, в глазах все начало расплываться, – как вдруг чуть ли не рядом с ее ухом раздался крик Синди. Девочка куда-то указывала рукой и что-то кричала Барбаре, будто им грозила какая-то опасность. Барбара испуганно потянула за свои веревки и попыталась встать, но потом дремота развеялась, и она осознала свое истинное положение. Послушно повернув голову вправо – насколько это было возможно, – она посмотрела туда, куда был направлен указательный палец Синди. Девочка показывала на окно? Если так, то там виднелся лишь темный квадрат.

Барбара была и напугана, и озадачена одновременно. В следующий момент Синди рванула из подвала, стуча сандалиями по бетонным ступеням, ее крики оглашали лестничный проем.

8

На следующее утро Свободная Пятерка собралась поздно. Стояла жара. Это был самый жаркий день предосенней засухи. Когда Джон, Дайана и Пол вышли из-за деревьев, растущих вдоль Оук-Крик, лица у них блестели от пота. Кожу покрывала пыль – она лежала на каждом листочке и сосновой иголке. Вырвавшись из-под палящего предполуденного неба, они пересекли поле, миновали огород и в тишине поднялись к заднему крыльцу дома Адамсов. Бобби и Синди, почти не спавшие, с красными глазами, ждали их.

– Извините, что опоздали, – сказал Джон.

– Ночью Джону пришлось оставить свою лодку у ручья.

– Он видел Сборщика.

– Разговаривал с ним…

– Утром нам пришлось идти вверх по ручью и забирать лодку, – сказала Дайана.

Бобби и Синди переглянулись.

– А еще он был здесь ночью, – ощетинилась Синди.

– Кто, Сборщик?

– Я его видела.

– Синди говорит, что ночью видела, как кто-то заглядывал в окно подвала, – сказал Бобби. – Она разбудила меня, и я осмотрелся, но ничего не увидел.

– Ты перепугался до смерти!

– А вот и нет.

– А вот и да. – Синди твердо стояла на своем. – Ты перепугался, как и я.

– В какое окно он заглядывал? – спросила Дайана.

– Не знаю, – ответил Бобби. – Может, во все, если он был здесь. Синди показалось, что она что-то видела, когда стояла на страже.

– Он видел ее?

– Барбару? Кто его знает?

– Где она сейчас?

– Все еще привязана к столбу. Упала в обморок. Мне пришлось дать ей сесть.

– Что еще?

– Ничего. Мы включили везде свет, но так ничего и не произошло. Никто ничего не сделал. Пока, по крайней мере.

Какое-то время дети стояли молча. Они были серьезными не по годам. Джон вытер рукой со лба пот.

– Думаю, нам нужно провести собрание.