Поиграем

— Дело было не в том, люблю ли я тебя, Эйдан. Это никогда не стояло под вопросом. Я любила тебя с того дня на пляже Портобелло. Я боялась себя и прошлого. — Я села, обхватив рукой затылок Эйдана и притянув его ближе к себе. — Но я люблю тебя больше всего на свете. Я закончила болтать, что двигаюсь дальше; теперь я на самом деле собираюсь жить так, как хочу. С тобой на своей стороне.

Эйдан закрыл глаза и прислонил лоб к моему.

— И я никогда не покину твою сторону, Пикси. Я твой.

— И я твоя.

Он поднял голову, и крепко притянул меня к своей груди. Его руки ласкали мою обнаженную спину, а глаза наполнились желанием и нежностью.

Я наклонилась, и коснулась его губ.

— Люби меня, зная, что ты единственный мужчина, которого я когда-либо так хотела. — Я поцеловала его со всей неистовой любовью и желанием, которые бурлили во мне. Мой язык танцевал с языком Эйдана в глубоком наркотическом поцелуе, и мы крепко прижимались друг к другу.

Эйдан прервал поцелуй, чтобы прикоснуться губами к моему горлу. У меня перехватило дыхание, и бедра инстинктивно прижались к его эрекции. Эйдан продолжил путь из поцелуев к моей груди, и когда завладел губами моим соском, потеряла всякий контроль.

Я оперлась о колени, обхватила член рукой, и направила к своему входу. Опустилась вниз, и мы вздохнули, когда ствол скользнул внутрь меня. Его толщина на секунду сбила мое дыхание, и мы оба замерли, когда мое тело приняло его полностью.

Я вздохнула, слегка приподнялась и снова опустилась, и дрожь прошлась по моему позвоночнику.

Эйдан притянул меня к себе, голодно целуя, и этот голод проникал в меня — я не могла насытиться им. Я начала раскачиваться на нем. Медленно, смакуя каждый глубокий рывок желания внизу живота, скользя вниз-вверх.

Наше горячее дыхание смешалось, пот скользил по коже, и стоны наполнили спальню. Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, не разрывая связь, пока покачиваясь, неуклонно набирали темп, стремясь к завершению.

И, пока наши пальцы впивались в кожу друг друга, мы поняли, что это у нас уже было.

Связь, которую никто не мог разорвать.

— Я люблю тебя, — прошептала ему в губы.

— Я тоже тебя люблю.

Слова Эйдана стали спусковым крючком, и мой крик освобождения впитал его поцелуй, за которым быстро последовал стон, когда моя кульминация вокруг члена вырвала оргазм и у него.

Я рухнула в объятия Эйдана, уткнувшись лицом в его шею, и почувствовала, как мягкие губы поцеловали меня в плечо. Любимый осторожно провел пальцами по моим волосам, обхватил затылок, повернул мою голову. Я посмотрела в лицо, которое любила больше всего на свете, и подумала: когда же я перестану пинать себя, что задерживала этот момент.

— Я так долго был без тебя, — с болью сказал Эйдан.

Я нежно провела пальцами по его щекам, слегка царапаясь о щетину.

— Никогда больше, — пообещала я. — Я никогда еще не была такой счастливой. Происходящее чертовски пугает меня, но я вовсе не хочу убегать.

И я знала, что он думал так же.

Раньше представляя себя рядом с Эйданом, я понимала, что в «нас» нет никакого смысла. Он был старше, умнее и опытнее.

Хорошо, что я решила порвать это заблуждение на маленькие кусочки и развеять. Пока не осталось ничего, кроме пыли на ветру.

Эпилог

Эдинбург, Шотландия.

2 месяца спустя.

Последний раз я стояла на сцене, когда была еще ребенком, поэтому забыла, как трудно разглядеть лица в темном зале сквозь свет сценических прожекторов. Тем более в таком театре как «Толккросс». И когда я вышла на сцену на генеральной репетиции, реальность происходящего поразила меня.

Я была готова к таким ощущениям, но на премьере. Однако к колоссальным волнениям в желудке, и к тому, что буду нуждаться так сильно в Эйдане, не подготовилась. К сожалению, Эйдан работал над очередным студийным альбомом, к которому приступил после того как закончил музыкальное оформление для нашего спектакля. У нас не было оркестра, просто звукорежиссер настраивал цифровую музыку на компьютере и звуковой системе.

Поскольку это первое мое выступление, — да и Эйдан внес в постановку свою творческую лепту, — он обещал прийти. К сожалению, он не мог сопроводить меня на сцену, так как не успевал вырваться из студии пораньше, поэтому направится сразу в зрительный зал.

Я была разочарована, но отнеслась с пониманием. В течение первых нескольких недель нашего примирения, Эйдан приостановил большую часть своей работы, чтобы быть со мной. Было нечестно надуться, когда он, наконец, вернулся к работе, которую любит.

Перед началом Джек стоял рядом и шептал на ухо шутки, чтобы успокоить. В конце концов, я собралась с мыслями, вздохнула и вышла на сцену.

Не успела я опомниться, как спектакль завершился, и наши слова исчезли в темноте зрительного зала — а ведь длился он два с половиной часа, включая десятиминутный антракт.