Поиграем

Наши взгляды встретились, и я остановилась.

— Пикси?

— Да. Есть кое-что… — он покачал головой, а затем положил свою свободную руку мне на талию, подталкивая вперед.

Я замерла. Напряглась от его прикосновения, боясь, что растаю под его рукой или откину голову ему на грудь. Для меня было удивительно, что кто-то, практически незнакомец, мог так сильно влиять на меня.

— Есть кое-что?

— Ничего, — хрипло ответил он, подталкивая меня двигаться в столовую за Сильвией. — Ты просто напоминаешь фею, в этом дурацком костюме.

Взглянула на себя, осознав, что забыла переодеться. И, когда последовала за Эйданом и Сильвией к кассе, увидела любопытные взгляды других людей на мой наряд.

— Знаешь, нам не обязательно есть больничную пищу, — сказал Эйдан Сильвии, когда я подошла. — Мы могли бы пригласить Нору пообедать с нами где угодно.

— Мне нравятся макароны и сыр, — ответила Сильвия, жалобно глядя на него. Я задумалась, как все это влезает в ее крошечное тело. — Как и Норе.

Я позволила ей говорить за себя, потому что не была уверена в своей готовности отправиться в реальный мир с Эйданом. Здесь мы были в странном маленьком пузыре, и внутри него я чувствовала себя защищенной. Если мы выйдем наружу, все различия между нами только усилятся. Здесь мы были просто двумя людьми, которые заботились о Сильвии; и здесь я могла преодолеть свою неуверенность.

Прежде чем он смог меня опередить, я заплатила за наши порции.

— Тебе не нужно было этого делать, — сказал он, когда мы пошли за Сильвией к пустому столу.

— Ты заплатил в прошлый раз.

— Я могу себе это позволить.

На его тупой ответ, я раздраженно ответила:

— Я могу себе позволить купить тебе обед, Эйдан.

Он снова посмотрел на меня изучающе, что я внутренне скривилась, сев напротив него.

— Богата и независима?

Я сердито отреагировала на его сарказм.

— Да. Я принцесса из далекого королевства, замаскированная в «никто», чтобы жить своей жизнью свободно, и без ограничений в жизни как у монарха.

Сильвия уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

Эйдан усмехнулся.

— Ты когда-нибудь перестаешь рассказывать истории?

— Тем не менее, это было здорово, — задумчиво сказала Сильвия. — Мне жаль, что я не принцесса.

— Ты принцесса, — сказал Эйдан, словно было глупо думать иначе. Сильвия засияла улыбкой от уха до уха, а затем начала уминать макароны.

Он делал ее такой счастливой.

Перевернул весь ее мир.

Его взгляд метнулся от Сильвии ко мне, и тут же напрягся. Все, что он увидел у меня на лице, казалось, вцепилось в его шею, отчего Эйдан замер, не в силах отвести взгляд.

В воздухе между нами повисло напряжение, и приласкало мою шею, щекоча позвоночник. Я вздохнула, чувствуя, как напряглись соски.

Так неуместно!

Я покраснела, пристыжено глядя в свою тарелку.

Понимая, что не только Эйдан молчит, но и Сильвия, я взглянула на нее и обнаружила, что она переводит взгляд с меня на дядю, удивленно подняв брови.

Эйдан прочистил горло.

— Итак, Нора, ты можешь нам рассказать что-нибудь реальное о себе?

Я была рада подумать о чем-то, кроме своего притяжения к нему, и задумалась над его вопросом.

— Хм… Мне нравятся макароны с сыром.

Сильвия нахмурилась.

— Мы уже это знаем.

— Я из США.

— И это!

— Хорошо, хорошо, — я постучала по подбородку, притворяясь, что думаю. — О! Мне двадцать два.

Она покачала головой.

— И это, глупышка.

— Я, кое-что знаю о тебе, — внезапно сказал Эйдан.

— И что это?

— Ты не знаешь, когда перестать притворяться.

Его слова были словно удар в живот.

— Это неправда, — прошептала я.

Озадаченный моей реакцией, Эйдан перегнулся над столом.

— Я не серьезно, Пикси. Я просто шучу.

Смущенная, я резко кивнула и опять уставилась на еду. Тишина, что окружила нас, заставила почувствовать вину.

— Я люблю Шекспира.

— Шекспира? — удивился Эйдан.

Я посмотрела на него.

— Шекспира.

— Что Шекспира? — спросила Сильвия.

— Не что, а кто. Он писал пьесы, — ответил Эйдан, не отрывая взгляда от меня. — Ты немного маленькая для него, дорогая. Ты узнаешь Шекспира, когда станешь подростком.

— Почему я должна ждать?

— Потому что пишет о вещах, слишком взрослых для тебя.

Она, казалось, приняла это и вернулась к своей тарелке с макаронами.

— Итак… — Эйдан обратил внимание на меня, — комедии или трагедии?

— И то и другое.

— Что любимое?

Я не понимала, почему он так искренне интересуется, но что-то заставило ответить:

— Комедия: «Двенадцатая ночь». Трагедия: «Гамлет», «Король Лир» и «Отелло». Я не могу выбрать.

— Значит, трагедии ты любишь больше, — сказал он.

Думаю, что это так. Я пожала плечами.

— Ты когда-нибудь играла в спектакле?

Этот вопрос задел за живое, заставив меня вздрогнуть. Я покачала головой, глядя на свои нетронутые макароны.

— Нора?

— Итак, с кем еще ты работаешь? — спросила я, пытаясь выглядеть беззаботно.

Эйдан не скрывал своего раздражения, а может и разочарования.

— Нора…

— Он не любит говорить об этом, — подхватила Сильвия.

Я нахмурилась.

— Ты рассказал мне о Боуи.

— Но на самом деле он не работал с ним.

Эх, ребенок. Я улыбнулась ей.

— Это правда, — мой взгляд вернулся к Эйдану, изучающему меня снова, будто под микроскопом. Моя улыбка исчезла.