Поиграем?

Не думала, что по возращению стану свидетельницей занимательно спектакля. За то с каким отточенным мастерством Зорин опустил Соколова — ему как минимум надо дать премию. Ни криков, ни нецензурных слов. Однако, этого хватило, чтобы на лице взрослого мужчины узреть откровенный страх. Я — не исключение. Бить словами, Лешка вовсе не блошка, умеет на пять с плюсом. Страшный человек, ей-Богу. Однако помимо страха за собственную шкуру, я испытываю невероятное наслаждение за то, что хоть кто-то пристыдил Соколова за алкоголь. И не только за него.

— Ты чего такая примороженная? — резко перевожу взгляд на возвышающегося передо мной Зорина.

— Да так, вспомнила, что санитарки-то сегодня нет, мне надо поменять подгузник.

— В твоем возрасте, Женечка, надо бы уже ходить самостоятельно в туалет. Для начала попробуй хотя бы на горшок. Принести?

— А вы тоже только недавно отучились?

— Женечка, ты про раковину забыла.

— Да. Съязвить не удалось, вы правы.

— Все впереди, какие твои годы.

— Подгузник мне надо поменять в пятой палате, — зачем-то как дура поясняю ему я.

— Мм…тогда учись правильно выражаться. Не тебе поменять, а больному. Или больной.

— Обязательно буду учиться, Алексей Викторович.

— Ну и правильно. Работай, Евгения.

И все-таки не в меру самоуверенный козел. Посмотрим, как он запоет со всем коллективом завтра. Жаль, что я увижу только начало. Радует то, что старшая медсестра ему точно не уступит в выражениях.

Кажется, сегодня первое дежурство с Соколовым, которое продолжилось без лозунга «найти дежурного». И если бы не инцидент с туалетом, то дежурство можно было бы назвать прекрасным.

— Женя, пойдем ко мне. У меня к тебе важно дело, — резко поднимаю голову на нависающего надо мной…увы уже заведующего.

— Сейчас? — перевожу взгляд на часы. Половина девятого. Что он здесь делает в такое время?! Не говоря уж о том, что у него сегодня нет официального дежурства.

— В сию секунду.

— Я не могу оставить пост, — откровенно говоря, дерьмовая попытка.

— Ну да, ну да. Пойдем. Палаты, к счастью, оборудованы кнопками. Пойдем.

Вот как-то одним местом чувствую — не к добру. Вечер, а я одна в компании человека, назвавшего меня шлюхой. Он мужчина в конце концов, а я уж я-то знаю, что у них у всех на уме. Становится неприятно. И страшно, чего уж скрывать. С опаской захожу в кабинет, косясь на дверь. А Зорин, как назло, ее закрывает на ключ. А затем отправляет его в карман брюк. Чувство такое, словно я в западне. Рюкзака с собой нет, стало быть, и ничего такого, чем можно будет треснуть мудака в случае чего. Так, ладно, это очередной приступ паранойи. Он же уважаемый человек, с чего ему делать столько неприглядные вещи. Как только я чуть успокаиваю себя, он неожиданно берет меня за руку. Это что еще за хрень?

— Что вы делаете?!

— Трогаю твою руку. Она у тебя легкая? — затрудняюсь что-либо вымолвить просто потому что завороженно наблюдаю за тем, как Зорин поглаживает подушечки моих пальцев.

— Наверное, легкая, я же…не толстая.

— Я имел в ввиду легкая как у медсестры, — тут же поясняет он с усмешкой.

— Да, — киваю как дура и тут же резко одергиваю свою ладонь. — Больные не жалуются. Наоборот.

— Вот и отлично, — отходит к окну и начинает копошиться в пакете.

Глава 3

Да уж, к такому я готова не была. Мягко говоря, неожиданно. Но если призадуматься, попа как попа, это ж моя работа. Чего нос воротить и трусить? Ну, заведующий и что с того? Недолго думая, открыла ампулу и набрала ее содержимое в шприц. Взяла спиртовую салфетку и уверенно подошла к Зорину.

— Я не люблю стоя. Может, лучше на кушетке?

— Ой, ой, ой, Женя, ты чего такая быстрая? На кушетку ей сразу. Я не такой. Надо сначала поближе познакомиться, — и все-таки он определенно — козел.

— Я не люблю делать стоя инъекции, — спокойно поясняю я, а самой хочется дать ему приличного поджопника. — Мышцы напряжены.

— Вот видишь, как важно правильно выражаться. Я расслаблен, не бойся. Только нежнее. Представь, что моя ягодица — твоя, — хотела что-нибудь съязвить, но выдержала.

К счастью, рука у меня не дрогнула ни когда я мазнула по его ягодице спиртовой салфеткой, ни когда делала саму инъекцию.

— Готово.

— Легкая рука у тебя, Женя. Мне понравилось.

— Обращайтесь, если еще понадобится.

— Стоять, — отрезает Зорин, как только я подхожу к двери. — Я тебя не отпускал.

— У меня вообще-то работа. Или вам нужно сделать что-то еще? Например, клизму? — вот зачем я это делаю?!

— Кое-что еще точно надо. Обойдемся без клизмы. Дверь все равно закрыта на ключ, если ты помнишь. Я надолго тебя не задержу. Сядь, — указывает взглядом на диван.

А ведь и вправду дверь закрыта. Не нравится мне все это. Жуть как не нравится. И, тем не менее, я все равно сажусь на самый край дивана.

— Учитывая, что мне еще неделю надо будет дырявить задницу, мне нужна твоя помощь. Расскажи, у кого еще легкая рука и кому я могу доверить свою драгоценность. Я буду сейчас показывать тебе фото. Только правду. Это останется между нами.