Поиграем?

Хотела бы я его послать к какой-нибудь стерве криворукой, вот только слова застряли в горле, когда Зорин уселся на диван. Впритык ко мне. Так, что наши ноги касаются друг друга. Фигово то, что мне тупо некуда переместиться. Только хочу сказать ему о нарушении личных границ, как он кладет мне на ноги… конфеты. Нет, не так. Коробку офигенских дорогущих конфет. Мне такое не по карману от слова «совсем». И ела я их только однажды, да и то, потому что угостили.

— Ешь. Не стесняйся, это тебе мое спасибо за укол, — сказать я ничего не успела. В следующий момент Зорин протягивает мне фотографию, на которой есть почти все сотрудники отделения.

— К кому бы ты пошла?

— Тамара Николаевна, — тычу в лицо старшей медсестры и тут же отправляю конфету в рот. Ну не могу я упустить такой шанс. — Она классная. Руки растут из нужного места, да и как человек — хорошая. Добрая.

— А эта? — указывает пальцем на молодую красотку.

— Это врач, а не медсестра. Я бы к ней не пошла.

— Почему? — ну, гулять так гулять. Отправляю в рот очередную конфету.

— Она злая. Хамит частенько.

— Сука, короче.

— Типа того, — киваю как болванчик, разжевывая конфету. И только когда рядом сидящий мужчина открыто усмехнулся, до меня дошло с чем я только что согласилась. Капец.

Правда, я быстро об этом забываю, снова отправляя в рот конфету. Хорошо-то как. Много ли нужно человеку для счастья?

— А этот? — не унимается Зорин.

— Петр Алексеевич. Я бы вообще к нему ни с чем не пошла. Он, как бы сказать, покорректнее… не обладает нужными знаниями и умениями. На мой взгляд, конечно.

— Тупой, короче, — подытоживает Зорин. Ничего не отвечаю, тупо отправляю в рот седьмую по счету конфету.

В итоге все конфеты были благополучно мной съедены. И вместо того, чтобы решить, кому доверить драгоценную задницу, мы прошлись по всем работникам отделения.

— Спасибо, теперь у меня есть представление о том, с кем буду работать. Не ожидал такой честной оценки. Классно всех сдала. Умничка. Все, теперь беги на пост, — резко встает с дивана и все-таки открывает дверь.

И только когда я подошла к выходу до меня вдруг дошло.

— Подождите, вы дали мне сделать инъекцию для того, чтобы войти в доверие. Конфеты — для расслабления и отвлечения внимания. И все это с целью получить нужную вам информацию?

— Да, — как ни в чем не бывало произносит он. — Надо признать, это изначально было легко, учитывая, что ты меня боишься. А человеком, которым руководит страх — очень легко управлять. Подумай об этом на досуге.

— То есть вы намекаете на то, что мне не надо вас бояться?

— Конечно, надо. Только еще необходимо работать над своим лицом и не демонстрировать это мне так явно. Я же буду этим пользоваться.

— Спасибо, что сказали. Я поработаю сегодня ночью над своим лицом.

— Главное поработай так, чтобы не было вчерашнего марафета проститутки. Он тебе не идет.

— Знаете что?! — громче, чем надо произнесла я.

— Знаю. Тебе пора идти на пост. Работай, Евгения Михайловна.

***

Что я поняла за две недели работы с новым заведующим? Первое — он реально хороший врач, второе — он самый что ни на есть козел. Нет, не так — козлище. Козел Козелович. Кажется, это первый человек на моем пути, который делает все, чтобы не понравиться окружающим. В выражениях не стесняется. Жуткий трудоголик. Создалось ощущение, что он здесь живет. Я его откровенно боюсь. От таких людей никогда не знаешь, что ждать наверняка. Правда, не могу не признать, что с его появлением — все при делах. Студенты трясутся, но исправно выполняют то, что надо. Ординаторы наконец-то тоже не просиживают диваны. Но несмотря на то, что он ведет себя, мягко говоря, жестко абсолютно со всеми сотрудниками — женская половина, в буквальном смысле, пала к его ногам. Парадокс. Мне этого не понять совсем.

— Сукин сын. Ну вот чего он такой? — задумчиво произносит Тамара Николаевна, тяжело вздыхая.

— Кто?

— Зорин.

— Какой? Сукин?

— Ой, Женя. Красивый, — усмехаюсь, отпивая чай. — Была б я на двадцать лет моложе… реально бы переспала с ним. Если бы надо было — изнасиловала.

— Тамара Николаевна, — укоризненно отмечаю я, а самой становится смешно. Но когда она достает из папки фотографию Зорина, становится не до смеха. — Вы что, влюбились?

— Да черт его знает. Но пожамкать его охота. Думаю, он везде крепышонок. А эти глаза…

Я настолько была поглощена происходящим, что вообще не замечала внешности этого мужчины. Я в принципе не обращаю внимания на мужчин. Но вынуждена признать, что Тамара Николаевна права. Если отбросить некую неприязнь к нему, вынуждена признать, что он красивый молодой мужчина. И глаза у него и вправду очень притягательные. Темные волосы и голубые глаза — это всегда красиво.

— Но не бывает так просто. Что-то с ним не то…

— Конечно, не то, в тридцать три года просто так заведующими не становятся. Наверняка, кто-то из родственников протолкнул.

— Тоже мне проблема. Даже если так, мало протолкнуть, Женя, надо еще и задержаться. Думаю, что жопа в другом.

— В чем?

— Наверное, у него писька маленькая.