Поиграй со мной!

Пуфики летали по комнате мячиками, душевые шланги металлическими кнутами стегали по кабинкам и потолку. Казалось, я в каком-то театре абсурда. Верх и низ совершенно не имеют значения, а предметы приобретают новые свойства. Все вокруг кружилось, металось и двигалось.

Некоторое время мы только тем и занимались, что уворачивались от пуфиков, шлангов, старательно меняя положение в воздухе.

Поначалу особых проблем не возникало. Требовалась только постоянная концентрация. Но со временем я начала уставать. Заря тоже ощутимо замедлилась. Мы дважды едва не врезались в душевые, несколько раз столкнулись с пуфиками. Легкие и вроде совершенно безвредные, врезались они очень даже чувствительно. Лельдисы заметили, тут же подхватили и усадили к себе на спины. Мы с Зарей инстинктивно обратились в женщин, схватились за мощные шеи оборотней и замерли, в ожидании конца катастрофы.

Оборотни, похоже, тоже уставали. Планировать посреди помещения часами, особенно для таких тяжелых птицеящеров – то еще испытание на силу и выносливость. Лельдисы то и дело теряли высоту, слегка кренились, как самолеты. От пуфиков лавировать давно перестали. Что им удары кожаных подушек, с меняющим форму гелиевым наполнителем? Оборотни лишь старались беречь головы. Аттари начал сдавать следующим. Внезапно не вписался в крутой поворот и смачно врезался спиной в душевую. Еле увернулся от кнута шланга и покатился кубарем по полу. Лейн и Вел синхронно снизили высоту и подставили кузнечику расправленные крылья. Еще некоторое время мы держались в воздухе. Аттари восседал то на спине Вела, то перебирался к отдохнувшему Лейну. Но становилось ясно – долго мы не продержимся.

Проверить – сколько протянется пытка, у оборотней сил уже не хватало. Несколько крутых поворотов станции – и лельдисы чуть не рухнули на пол.

Следующий зигзаг и спиральный оборот заставили птицеящеров дважды кувыркнуться. Аттари сорвался, не удержался, даже мы с Зарей еле усидели. Лельдисы полетели вверх тормашками. Я зажмурилась, ожидая смачного падения. Заря что-то вскрикнула и замолчала. Оборотни рычали, сопротивляясь движению. Но сил на борьбу уже не хватало.

Я думала – все, вот теперь разобьемся. Мало того – нас будет колотить о станцию, причем, неопределенно долгое время. Швырять в пол, потолок, стены, душевые, отхлестывать шлангами и бить пуфиками. Но все случилось совсем иначе.

Комнату прорезал луч энергии. Той самой, знакомой, целительной для Лейна. Она блеснула ярко-фиолетовым, окрасилась лиловым и начала растекаться. Словно практически в центре комнаты возникла гигантская аурная клякса.

Станция сделала новый оборот, шарахнулась вправо, отбросив нас влево. Душевые кабинки, шланги-змеи, выдвинутые из стен ящики с припасами, внезапно приблизились на опасное расстояние. Пуфики полетели следом снарядами. Гелиевые внутренности некоторых не выдержали: начали рассыпаться прямо в воздухе, струйками вытекая из разрезов на коже. Я ожидала смачного удара: сжала кулаки, стиснула челюсти, прижалась к каменной спине Вела. Но в комнате неожиданно показался первородный: знаменитый Ковалль, собственной персоной. Видок у первородного был измотанный. Не удивительно, скорее вполне ожидаемо. Проникнуть на станцию, пока ту мотает на многие метры по полю астероидов, не под силу даже агентам Бриолиса. Никакой портал сюда не забросишь. Даже недопортал – и тот не получится.

Ковалль вздохнул, закатил глаза, и создал огромный энергетический купол. Мы с лельдисами очутились внутри сразу же. Аттари втащило аурным канатом. Сам Ковалль проник в купол последним. Мы будто расположились внутри живой сферы: она меняла положение и подстраивалась под движение.

Шар словно наполнился вязкой субстанцией, и та удерживала наше положение, не позволяя болтаться и двигаться. Одновременно в сфере прекрасно дышалось. Лельдисы обратились, распластались мужчинами и усиленно пытались хоть как-то отдышаться. Аттари последовал их примеру, яростно шипел, но не комментировал. Ковалль отдыхал в позе лотоса.

Какое-то время сил не хватало даже на то, чтобы сказать «спасибо», хотя бы приветливо улыбнуться в благодарность. Но первородного это не смущало. Станция продолжала делать кульбиты, мы же постепенно приводили себя в чувство.

Второй раз Ковалль появлялся очень вовремя. В последний момент спасал нас от гибели. Но если раньше его вызвал Эргий, то сейчас присутствие первородного удивляло.

Лельдисы немного пришли в себя, и сразу придвинулись к нам с бабушкой. Ковалль отметил театр нудизма, радостную встречу двух пар оборотней, со всеми присущими радости признаками, и вытащил из аурных карманов униформу. В точности, как прежняя, только желтую. Даже ботинки – и те прилагались.

Когда все вернулись к цивилизованному виду, первородный вздохнул и сходу огорошил:

– Тайна просила поддержать операцию. Бриолис практически умолял меня. Но к его мнению я не очень прислушиваюсь.