Поиграй со мной

На задворках моего сознания звучит голос, говорящий мне отвлечься, уйти, пока я не наделал ошибок, которые не смогу исправить.

Потому это прямо сейчас? Я и она, младшая сестра моего лучшего друга и капитана команды, спутаны друг с другом? Ошибка, от которой не отмажешься.

Но затем затуманенные голубые глаза Дженни опускаются на мои губы, и ее бедра слегка двигаются — приглашение, от которого, я не думаю, что смогу отказаться.

— Я выигрываю, — шепчу я и опускаю лицо, в то время как она приподнимает подбородок.

Мой рот накрывает ее рот без колебаний, пробуя на вкус. Черт, как же я хочу продолжать пробовать ее. Она мягкая и сладкая, нетерпеливая и нерешительная одновременно, и мой пульс учащается, пока я исследую ее. Я провожу языком по складке ее губ, прося разрешения. Я хочу поцеловать ее, и не знаю, захочу ли перестать это делать.

Она раскрывается передо мной, обвивает ногами мою талию, подпуская меня ближе, чем когда-либо. Мой язык медленно встречается с ее, и когда ее бедра, прижимаясь ко мне, приподнимаются, с ее губ срывается прерывистый стон.

И тут у меня перехватывает дыхание.

Дженни напрягается подо мной, и я знаю. Я все. Я облажался.

Я отступаю в ту же секунду, как она вырывается из моих объятий. Она пятится, пока с визгом не переваливается через край дивана, от чего ее попка оказывается задранной.

— Прости, — я поднимаюсь на ноги и тянусь к ней, пытаясь помочь подняться, но она продолжает, пятясь, выходить из гостиной и идти по коридору, тараща на меня широко раскрытые глаза. — Прости, Дженни. Я не имел в виду… Я не… Я не знаю, что на меня нашло.

Она врезается в стену и хватается за затылок.

— Ой!

— Да боже правый, позволь мне помочь тебе подняться, — я поднимаю ее на ноги, прежде чем она успевает оттолкнуть меня, и быстро взлетает по лестнице, не смотря на хромоту. — Дженни…

— Я устала! Так устала! Пора спать! — Она машет рукой на дверь. — Ты можешь просто… уйти. Запри дверь, когда будешь уходить! Спокойной ночи, Гаррет Андерсен!

Она спотыкается и падает на четвереньки наверху лестницы, бормоча, что только что назвала меня полным именем. Затем она исчезает, и захлопывает дверь.

Черт. Как же я облажался. О чем, черт возьми, я думал?

Я не думал, вот в чем проблема. Точно не той головой, что на моей шее.

Я смотрю вниз на свой член. Я полностью разочарован в нем, и собираюсь ему об этом сказать.

— Не можешь, блять, остаться в штанах хотя бы одну гребаную ночь, лейтенант Джонсон? Серьезно, чувак. Это чертова младшая сестренка Картера, — бормочу я, вытирая лицо, пока бреду обратно по коридору.

Дублин зевает и потягивается, а затем подбегает, чтобы лизнуть мою руку. Он сворачивается калачиком на подушке на кухне, пока я убираю беспорядок, который мы устроили, прежде чем быстро выпроводить себя за входную дверь. Мне нужно охладить свои синие от возбуждения яйца.

— Блять, — повторяю я по крайней мере в пятнадцатый раз за последние пять минут, тихонько ударяясь головой о дверь. — Блять, блять, блять.

Я не могу вот так уйти. Мне нужно извиниться, и нам нужно поговорить о том, что будет дальше. Я думаю, мы НИКОГДА не должны рассказывать Картеру, но, если она захочет, я расскажу. Он отрежет мне по крайней мере одну неотъемлемую часть тела, но я пойду на это, если она попросит.

Я тихонько возвращаюсь внутрь, снимаю обувь, моя шея становится липкой. Мне действительно нравилось проводить с ней время, но я на 99,999 процентов уверен, что я уничтожил все шансы на то, что мы когда-нибудь снова сможем оказаться в одной комнате.

— Дженни? — неуверенно зову я, поднимаясь по лестнице. Я нахожу единственную закрытую дверь и хватаюсь за дверной косяк. — Я хотел извиниться. Мы можем поговорить?

Отчасти я надеюсь, что она уже спит.

— Дженни, я… — я мотаю головой. Мне это не нравится. — Послушай, — пытаюсь я мягко, — можно мне войти?

Не получив ответа, я опускаю голову и вздыхаю, поворачиваясь к лестнице.

Но потом я слышу, как она тихо зовет меня по имени, и я торжествующе сжимаю кулак.

— Да, — бормочу я, прежде чем открыть дверь и словно вальсируя войти через нее. — Послушай, я был…

Слова остаются у меня на языке, челюсть отвисает, когда мой взгляд падает на самое великолепное зрелище, которое я когда-либо видел.

В воздухе разносится нежная вибрация, и кажется, что она исходит от розового предмета, который Дженни держит между своими длинными загорелыми ногами лежа на кровати.

А Дженни? Без штанов. И без трусиков. Голова запрокинута назад.

Моя рука оказывается на члене, когда мое имя вновь срывается с ее губ, точно так же, как слова, которые я не успеваю остановить, срываются с моих.

— О боги.

Дженни резко дергается вперед, ее ошеломленные глаза бродят по комнате и оказываются на мне. Я стою в дверном проеме, рука на члене, который, кстати, стал уже чертовски твердым.

Ее губы приоткрываются, и я, должно быть, самый большой мудак на планете, если думаю, что она может еще раз произнести мое имя или, что еще лучше, пригласить меня войти.

Вместо этого она визжит.