Поиграй со мной

Волнение даже близко не описывает то, что я чувствовал двадцать минут назад. Я полетел домой, проскочив два красных знака светофора на пустых перекрестках, и когда я нашел ее плачущей на парковке, я чуть не задушил ее в своих объятиях. Ее ноги оторвались от земли, и я не опускал ее на землю, пока она не начала колотить кулаками по моим плечам.

Она отводит глаза

— Я больше не хочу водить машину, не по снегу.

— И тебе не обязательно это делать. Я буду забирать тебя, когда буду в городе.

Ее взгляд снова поднимается, широко раскрытые глаза благодарны, но настороженны.

— Правда?

— Конечно. Теперь весь вопрос в том… — Я присаживаюсь, осматривая вмятину на бампере. — Что мы будем с этим делать? — Я провожу подушечкой большого пальца по нижней губе, и когда мне в голову приходит идея, я не знаю, гений я или ненормальный. — Сходи за Индианой Боунс.

— Что?

— Индиана Боунс, — повторяю я, нажимая на вмятину. Она прогибается и отскакивает, и я вполне уверен, что это сработает. — Сходи за ним.

— Гаррет. Ты сейчас это не серьезно.

— О, еще как серьезно.

— Гаррет!

— Дженни. Иди. Возьми. Его.

С искаженным лицом и сжатыми кулаками она топает к лифту.

Она возвращается через несколько минут, прижимая к груди рюкзак, дико озираясь по сторонам.

— Принесла, — шепчет она. — Мы… эм… — Она показывает большим пальцем на мою машину. — Там?

Моя улыбка медленно расплывается, и когда она достигает мегаваттного уровня, я не в состоянии сдержать смех. Дженни хмурится, и я забираю у нее рюкзак, засовываю руку внутрь и достаю этого монстра.

Боже, эта штука чертовски массивная. Толстая. Жилистая. Твердая, но не слишком. Эта штука может нанести некоторый ущерб. Я покачиваю в руках, и Дженни ахает, бросается вперед, втискивая его между нами, когда она обнимает меня и прижимается своей грудью к моей.

Она рычит на мое хихиканье.

— Прекрати смеяться.

— Я только что понял, как мне повезло, что у меня все еще есть оба глаза.

— О Боже. Я ненавижу тебя. — Индиана Боунс начинает вибрировать между нами, и веки Дженни закрываются, когда она глубоко дышит через нос.

— Ты собиралась позволить мне трахнуть тебя этим на заднем сиденье моей машины?

— Что? — Она отстраняется от меня, хватает свой огромный фаллоимитатор, выключает его и ударяет им меня по плечу. — Конечно, нет.

— Угу.

Она наматывает косу на кулак.

— Так что же ты… — Ее рот приоткрывается, когда я опускаюсь на землю, а когда я прижимаю основание присоски к помятой стали, она ахает. — Гаррет!

Я посмеиваюсь над тем, как резиновый член висит там, покачиваясь, и я щелкаю головкой. Всасывание у этой штуки чертовски мощное, что имеет смысл, учитывая ее размер и вес. Я обхватываю его пальцами и упираюсь ногой в бампер, не сводя взгляда с Дженни. С улыбкой я быстро тяну Индиану Боунс.

Я заваливаюсь назад, и член летит вместе со мной, ударяя меня в подбородок. Визги Дженни эхом отражаются от стен, и мгновение спустя она оказывается на мне сверху.

— Ты сделал это, — причитает она, осыпая мое лицо поцелуями. — Спасибо тебе, спасибо тебе! Люблю тебя, Гаррет! — Она скатывается с меня, ее пальцы порхают по бамперу, прежде чем она бросается к машине, обнимая капот.

Я вроде как зациклился на тех трех словах, которые она только что произнесла вместе с моим именем, но вместо того, чтобы вернуться к ним, я встаю на ноги и убираю ее фаллоимитатор в рюкзак.

— На краске есть пару сколов, но я знаю парня, который сможет исправить это. Я позвоню ему завтра.

Дженни молча уставилась на машину своего брата. Наконец, она поднимает на меня глаза, и от их вида у меня становится тяжело на сердце. Это туманные голубая бездна, наполненная слезами, и когда она моргает, они стекают по ее розовым щекам.

— Спасибо, что помог мне, Гаррет.

Взяв ее за руки, я поднимаю ее на ноги, затем заключаю в свои объятия. Она прячет лицо у меня на груди, и мои пальцы погружаются в ее волосы.

— Что случилось, Дженни?

— Я же говорила тебе. Машина…

— Только не машина. — Я отступаю на шаг назад, беря пальцем ее за подбородок. — Что случилось сегодня на учебе? Что тебя так расстроило?

Ее глаза затуманиваются, в них смятение, гнев, разбитое сердце. Все, чего я хочу, это чтобы она сказала мне, как я могу это исправить.

— Как ты думаешь, я достаточно хороша, чтобы преподавать в Национальном балете? Или ты думаешь, мне предложили эту работу из-за Картера? Потому что мой брат знаменит? Тебе кажется, что… я… я скучная? Я слишком скучная? Я…

— Эй. — Я обхватываю ладонями ее лицо, не сводя с нее взгляда. — Прекрати накручивать себя. Картер не имеет никакого отношения к твоему предложению поработать. Я ни хрена не смыслю в танцах, но я знаю, что ты потрясла сцену в канун Рождества. Мой папа хлопал и кричал тебе, стоя в гостиной, и теперь все три мои сестры хотят стать танцовщицами. И, блять, скучная, Дженни? Господи Иисусе, ты, блять, не скучная.

Ее нижняя губа дрожит, и следующий шепот разбивает мне сердце.