Поймай меня, если сможешь

Пребывание во Франции едва не стоило вам жизни, когда вы отбывали срок в Перпиньяне. Тем не менее на некоторых своих семинарах вы ставите в пример низкие затраты Франции на тюрьмы и низкий процент рецидивов. Считаете ли вы, что французская система лучше американской? Действует ли Перпиньян до сих пор?

Французские тюрьмы никогда не переменятся, но с возрастом я становлюсь мудрее. Быть может, французская система и самая лучшая. Там считают, что если ты совершил преступление, то должен быть наказан. Тебя отторгают от общества и его привилегий. Подвергают заключению. Это неблагоприятная жизненная среда, да так оно и должно быть. Они не хотят, чтобы ты вернулся. Там никогда не будет кондиционеров, телевизоров, тренажеров и замечательных блюд. В Соединенных Штатах в настоящее время на содержание заключенного тратится двадцать пять тысяч долларов в год. Большинство из них живут в заключении лучше, чем множество честных людей в свободном обществе, не нарушавших никаких законов.

По мере того как ваши аферы становились все более изощренными, вы привлекали все более изысканных женщин, хотя по возрасту вас бы даже в бар не пустили. Не идет ли роль донжуана рука об руку с опьянением от афер? Как те времена воспринимаются по сравнению с жизнью в браке?

Женщины – мой единственный порок (кроме преступлений). Я любил женщин. Я не курил, не пил, не употреблял наркотики – ни тогда, ни теперь. Но теперь я люблю только одну женщину, мою жену уже более двадцати пяти лет и мать моих троих чудесных мальчиков.

Юный Фрэнк Абигнейл полон контрастов. Например, вы хладнокровно обводили вокруг пальца деловую элиту Манхэттена, но засыпали в слезах от одиночества. Было ли это вашим ключом к успеху или препоной?

И то и другое. С одной стороны, по младости лет я не знал страха. Был слишком юн, чтобы анализировать или принимать в расчет последствия своих действий; по правде говоря, оправдать их было нетрудно. Но я никогда не открещивался от факта, что был лишь мальчонкой, а каждому ребенку нужны мать, отец и семья.

Как подсказывает название книги, вы воплотили в жизнь игривые фантазии, влекущие всякого. В какой момент ваше бегство перестало казаться игрой?

С возрастом я познал страх и стал сознавать последствия. Я скучал по родителям, друзьям и дому. Я начал понимать, что если войду в банк и выпишу подложный чек на пятьсот долларов, то дело не ограничится тем, что банк, ворочающий миллиардами, лишится пяти сотен долларов; попутно может лишиться работы кассир, потому что я уговорил его или ее нарушить правила и обналичить мне этот чек.

Ваши публичные выступления неизменно пользовались популярностью – от семинаров до курсов в Академии ФБР (и даже когда вы пребывали в роли временного лжепрофессора в университете Бригама Янга). В сочетании с живым воображением ваше умение четко выражать свои мысли могло бы подвести вас к сценической карьере. Думали вы об этом когда-нибудь, скажем, в детстве?

Нет, стать актером я даже не помышлял.

Прежде чем вы стали консультантом по защите документов от подделки, ваша пестрящая арестами анкета мешала вам получать даже минимальную зарплату. Как бы вы охарактеризовали свое отношение к деньгам сейчас?

Иметь деньги хорошо. Они чуточку облегчают жизнь, но куда важнее денег то воистину великое, утешительное и теплое чувство, что, не будь у тебя ни гроша, твоя жена, дети и семья все равно останутся с тобой.