Поймай меня, если сможешь

– Наличные я тоже принять не могу, – покачал головой Розен. – Мне придется выставить счет на ваш личный номер работника, и сумму вычтут из вашего вещевого довольствия или из вашего зарплатного чека. У нас тут делают так. – Розен оказался истинным кладезем сведений о деятельности авиакомпании, и я был ему благодарен.

Он вручил мне формуляр в трех экземплярах, и я принялся вписывать необходимые сведения. Напротив графы для имени имелись пять сцепленных окошек, и я справедливо заключил, что это номер зарплатного счета работника. Пять окошек. Пять цифр. Я вписал в окошки первые пять цифр, пришедших в голову, подписал бланк и пододвинул его Розену. Тот, оторвав нижнюю копию, вручил ее мне.

– Большое вам спасибо, мистер Розен, – с этими словами я удалился, унося красивый мундир. Если Розен и ответил, то я уже не услышал.

Вернувшись в свою комнату, я снова набрал номер коммутатора «Пан-Ам».

– Извините, пожалуйста, меня отправили в отдел материальных запасов, – выложил я, разыгрывая растерянность. – Это что будет такое? Я не из вашей компании, мне надо сделать туда доставку.

Телефонистка рада была помочь.

– Отдел материальных запасов – вещевой склад нашего нанимателя, – пояснила она. – Он находится в четырнадцатом ангаре в аэропорту Кеннеди. Вам подсказать дорогу?

Отказавшись, я поблагодарил ее. Доехал на автобусе до аэропорта Кеннеди, и когда водитель высадил меня у ангара 14, впал в уныние. Какие бы там материальные запасы «Пан-Ам» ни хранились в ангаре 14, они наверняка имели немалую ценность. Ангар представлял собой крепость, окруженную высоким забором из рабицы, увенчанным рядами колючей проволоки, а вход в него охраняли вооруженные часовые. Табличка на караульной будке гласила: «ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

Пока я проводил рекогносцировку с автобусной остановки, на территорию вошли с дюжину или побольше пилотов, стюардесс и штатских. Я заметил, что штатские останавливаются и предъявляют охране удостоверения, но большинство персонала в форме, пилоты и стюардессы, просто проходили в ворота; некоторые даже не удостаивали охрану взглядом. Потом один обернулся, чтобы сказать что-то часовому, и я заметил, что к его нагрудному карману под крылышками прикреплена идентификационная карточка. В тот день небо грозило дождем. Я взял с собой плащ – черный, похожий на те, что некоторые пилоты несли, перекинув через руку. Новоприобретенная форма была при мне в небольшой дорожной сумке. Я чувствовал себя примерно так же, как Кастер, столкнувшийся с индейцами-сиу Сидящего Быка[13].

И отреагировал точь-в-точь, как Кастер – ринулся в атаку. Зашел в один из туалетов аэропорта, где переоделся в мундир, сунув свои цивильные вещи в сумку. И, покинув терминал, зашагал прямо к ближайшему входу в ангар 14.

Охранник стоял в своей будке спиной ко мне. Приближаясь к воротам, я перекинул плащ через левое плечо, скрыв всю левую сторону кителя, и снял фуражку. Когда охранник обернулся ко мне, я причесывал волосы пятерней, держа фуражку в левой руке.

Даже не сбившись с шага, я улыбнулся и решительно произнес:

– Добрый вечер!

Он не сделал попытки задержать меня и на приветствие ответил. Минуту спустя я уже был внутри ангара 14. Он и в самом деле оказался ангаром. В интерьере господствовал сверкающий 707-й, стоящий в глубине здания. Но ангар 14 заодно являл собой циклопическое офисное сооружение, разбитое на отсеки с кабинетами шеф-пилота и старшей стюардессы, метеорологической и, полагаю, десятками других служб «Пан-Ам». Людские потоки так и бурлили. Казалось, там толкутся десятки пилотов, дюжины стюардесс и несметное множество штатских. Я предположил, что последние были клерками, билетными агентами, механиками и прочим персоналом наземных служб.

В вестибюле я замешкался, внезапно проникшись опасениями. Я вдруг почувствовал себя шестнадцатилетним и не сомневался, что всякий с первого же взгляда поймет, что я слишком юн для пилота, и вызовет ближайшего копа.

Но никто на меня не пялился. Если кто и бросил взгляд, то не проявил ни любопытства, ни интереса. На стене имелась большая таблица, перечислявшая различные департаменты со стрелками, указывающими дорогу. Склад находился в левом от меня коридоре и оказался помещением, устроенным на военный лад, с мириадами полок, забитых коробками. Когда я подошел к стойке, долговязый юноша с вышитым на правой стороне рубашки именем поднялся из своего кресла перед большим письменным столом.

– Могу-у я-а помо-очь? – тягучим, как патока, голосом произнес он. Тогда я услышал южный акцент впервые, и он пришелся мне по душе.

– Да, – изобразил я удрученную усмешку. – Мне нужна пара крылышек и кокарда. Вчера вечером с моей формой играл двухлетний сынишка, и он не хочет или не может поведать мне, что сделал с ними.

Я не сомневался, что всякий с первого же взгляда поймет, что я слишком юн для пилота, и вызовет ближайшего копа.

Кладовщик рассмеялся.