Поймай меня, если сможешь

Я проворачивал свои махинации сверхурочно и по всей стране, пока не решил, что настолько спекся, что уже не отмякну. Надо было драпать из страны. И я подумал, что могу тревожиться из-за паспорта в Мексике с таким же успехом, как в Ричмонде или Сиэтле, поскольку для визита в Мексику нужна была всего-навсего виза. Таковую я приобрел в мексиканском консульстве в Сан-Антонио, воспользовавшись именем Фрэнка Уильямса и выдав себя за пилота «Пан-Ам», после чего по эстафете отправился в Мехико на лайнере «Аэро-Мексика».

Я не стал забирать всю выручку от своей криминальной вакханалии с собой. Как собака, получившая свободный доступ к мусорному контейнеру мясного магазина и сорока акрам мягкой почвы, я закопал свою добычу по всем Соединенным Штатам, рассовав стопки наличных в банковские депозитные ячейки от побережья до побережья, от Рио-Гранде до канадской границы.

С собой в Мексику я взял тысяч пятьдесят долларов, выложив их тоненькими пачечками в подкладке чемоданов, пиджаков и кителей. Хороший таможенник выудил бы налик в мгновение ока, но через таможню-то я не проходил. На мне был мой мундир «Пан-Ам», и меня просто пропустили вместе с экипажем «Аэро-Мексика».

Я проворачивал свои махинации, пока не решил, что настолько спекся, что уже не отмякну.

В Мехико я прожил неделю. Потом встретил стюардессу «Пан-Ам», наслаждавшуюся пятидневным отпуском в Мексике, и принял ее приглашение отправиться на выходные в Акапулько. Мы уже оторвались от земли, когда она вдруг испустила стон и грязное словечко.

– Что стряслось? – удивился я подобной лексике, сорвавшейся со столь прелестных губ.

– Я же хотела обналичить зарплатный чек в аэропорту, – призналась она. – У меня в сумочке ровно три песо. А, ладно, наверно, в отеле тоже можно обналичить.

– Я обналичу, если не слишком много, – вызвался я. – Я как раз отправляю собственный чек сегодня вечером на депозит, так что могу прогнать его через свой банк. Сколько там у тебя?

На самом деле мне было наплевать, о какой сумме идет речь. Настоящий чек «Пан-Ам»! Я страстно желал заполучить его. И получил за 288 долларов 15 центов. И бережно спрятал. Я так и не обналичил его, хотя и загреб с его помощью целое состояние.

Акапулько мне понравилось. Красивые люди там так и роились, по большей части богатые, знаменитые или нацеленные на то или другое, а то и на все сразу. Мы остановились в отеле, излюбленном летным составом, но я ни разу не ощутил ни малейшей опасности. Акапулько – не то место, где говорят на профессиональные темы.

Когда же стюардесса вернулась на свою базу в Майами, я остался. Мы сблизились с управляющим отеля настолько, что я решил поделиться с ним своей дилеммой.

Как-то вечером он составил мне компанию за обедом, будучи особенно в приветливом расположении, так что я решил рискнуть здесь же и сейчас.

– Пит, я в чертовском затруднении, – на пробу закинул я.

– Ни черта себе! – воскликнул он озабоченным тоном.

– Ага, – ответил я. – Мой начальник только что звонил из Нью-Йорка. Хочет, чтобы я завтра вылетел из Мехико полуденным рейсом в Лондон и принял борт, задержавшийся там из-за болезни пилота.

– И это затруднение? – ухмыльнулся Пит. – Мне бы твои проблемы!

– Штука в том, Пит, – покачал я головой, – что у меня нет с собой паспорта. Я оставил его в Нью-Йорке, а должен иметь при себе постоянно. Мне нипочем не поспеть в Нью-Йорк ко времени, чтобы захватить паспорт и добраться в Лондон по графику. А если мой шеф узнает, что я тут без паспорта, он мне даст пинка под зад. Что мне делать, Пит, черт возьми?

– Ага, ты подзалетел, и правда, – присвистнул он. На лицо его набежала тень задумчивости, потом он вдруг кивнул: – Не знаю, сработает ли это, но ты когда-нибудь слыхал о женщине по имени Китти Корбетт?

Я не слыхал, в чем и признался.

– Ну, эта старушка пишет про мексиканские дела. Она прожила здесь лет двадцать или тридцать и пользуется искренним уважением. Говорят, у нее есть ниточки повсюду, от президентского дворца в Мехико до Вашингтона, округ Колумбия, даже в Белом доме, как я понимаю. И верю, – осклабился он. – Штука в том, что за столиком у окна как раз она. Ну, и я знаю, что она разыгрывает из себя мамочку для каждого поиздержавшегося американца, который попытается ее раскрутить, и обожает оказывать любезности всякому, кто добивается встречи с ней с какой-нибудь корыстной целью. По-моему, от этого она чувствует себя этакой королевой-матерью. В общем, давай-ка подвалим и купим ей выпить, наговорим сладких слов и капельку всплакнем. Может, она и выдаст какое-нибудь решение.

Китти Корбетт оказалась благодушной старушкой. И сообразительной. Не прошло и пары минут, как она улыбнулась Питу:

– Ладушки, трактирщик, что за дела? Ты никогда не подсаживаешься ко мне, если не хочешь чего-нибудь выцыганить. Что на сей раз?

Вскинув руки, Пит рассмеялся:

– Да ничего мне не надо, честно! А вот у Фрэнка проблема. Скажи ей, Фрэнк.