Поймай меня, если сможешь

Сегодня, молодой человек, я позвонил своему другу в американском посольстве и предъявил требование, попирающее ваши права, согласно шведским законам. Я попросил его аннулировать ваш американский паспорт, мистер Абигнейл. И он это сделал.

Я уставился на него и по легкой усмешке на губах судьи понял, что мое потрясение видно невооруженным глазом. Его поступок поставил меня в тупик, но ненадолго.

– Теперь вы в Швеции нежелательный иностранец, мистер Абигнейл, – с улыбкой пояснил судья. – И я могу законным образом отдать приказ о вашей депортации в Соединенные Штаты, независимо от каких бы то ни было невыполненных требований об экстрадиции. Через несколько минут, мистер Абигнейл, я собираюсь приказать ожидающим офицерам доставить вас в аэропорт и посадить на самолет до Нью-Йорка. Все меры уже приняты.

Конечно, вы должны понимать, что полиция вашей собственной страны арестует вас, как только вы сойдете с самолета. Вы разыскиваемый преступник и в своей собственной стране, сэр, и я считал надлежащим уведомить их о своих действиях. ФБР проинформировано о номере вашего рейса и времени прибытия.

Уверен, в родной стране вас будут судить. Но, по меньшей мере, молодой человек, вы будете в окружении соплеменников, и наверняка ваша семья придет вас поддержать и будет навещать в тюрьме, если вас осудят. Однако на случай, если вы не осведомлены, как только вы отсидите свой срок в Америке, ни одна из остальных стран не сможет потребовать вашей экстрадиции. Законодательство Соединенных Штатов возбраняет иноземным государствам экстрадировать вас из родной страны.

Я пошел на этот поступок, молодой человек, ибо считаю, что это в интересах всех сторон, и особенно в ваших. Полагаю, исполнив свои обязательства перед родной страной, вы начнете плодотворную и счастливую жизнь… Я ставлю на это, рискуя собственной репутацией, мистер Абигнейл. Надеюсь, вы не докажете, что я заблуждался.

Мне хотелось обнять и расцеловать его, но я лишь стиснул ему руку, слезно клянясь, что совершу в будущем нечто достойное. Нарушить обещание мне предстояло уже через восемнадцать часов.

Офицеры довезли меня до аэропорта, где, к моему восторгу, меня ждала Ян, чтобы принять под свое начало. При ней был толстый конверт с моим паспортом, прочими бумагами и деньгами, которые я заработал на тюремной парашютной фабрике. Она дала мне 20-долларовую купюру на карманные расходы, прежде чем вручить конверт пилоту.

– Этого человека депортируют, – уведомила она командира воздушного судна. – В Нью-Йорке самолет встретят офицеры Соединенных Штатов, чтобы взять его под арест. Это имущество вы передадите им. – Повернувшись, она пожала мне руку. – До свиданья, Фрэнк, и удачи. Надеюсь, тебя ждет счастливое будущее, – серьезным тоном сказала она.

Я поцеловал ее, к великому изумлению пилота и присутствовавшей стюардессы. Я впервые покусился на Ян, да и то в жесте чистейшего восхищения.

– Я тебя никогда не забуду, – сказал я.

И не забыл. Ян Лундстрём в моих воспоминаниях всегда будет чудесным и милосердным человеком, очаровательным и любезным другом.

Рейс следовал до Нью-Йорка без пересадок. Меня усадили впереди, рядом с кокпитом, где экипаж мог приглядывать за мной, но в остальном ко мне относились как к обычному пассажиру. В полете я пользовался полной свободой, как всякий пассажир.

Не знаю, когда мне пришло в голову избежать встречи с ожидающими офицерами, да и почему я решил обмануть доверие, оказанное мне судьей. Быть может, когда подумал о своем коротком пребывании в бостонской КПЗ с ее омерзительными обезьянниками и камерами. Несомненно, по сравнению с Перпиньянской тюрьмой они выглядели номерами люкс, но если камеры в американских тюрьмах похожи на них, трубить свой срок в одной из них мне не хотелось. Шесть месяцев в Клиппанской тюрьме и зоне разбаловали меня.

Самолет «VC-10» – британский «Вайкаунт» – был мне знаком. Пилот BOAC[44] однажды устроил мне подробную экскурсию по «VC-10», объяснив все его конструктивные особенности, даже устройство сортиров.

По старому опыту перелетов я знал, что борт приземлится на ВПП 13 аэропорта Кеннеди и на выруливание к терминалу уйдет минут десять.

За десять минут до того, как пилот сделал заход на посадку, я поднялся и пошел к одному из туалетов, где и заперся. Потянувшись вниз, нащупал рукоятки защелок, расположенные, как мне было известно, у основания унитаза, вытянул их, повернул и извлек весь унитаз – автономный сантехнический узел, чтобы получить доступ к лючку размером два на два фута, предназначенному для подключения вакуумного шланга для обслуживания самолета на земле.