Поймай меня, если сможешь!

— Не помешала? — Карла остановилась перед ним, заскользила жадным взглядом по лицу. Рико пожал плечами и кивнул на кресло, стоящее рядом. Звякнули бутылки в упаковке, Карла выдохнула и тихо сказала:

— Пойду сначала в холодильник поставлю.

Потом присела на край кресла, крепко стиснула бутылку обеими руками и повернулась к Рико. Она честно пыталась его ненавидеть, не получилось. Потом пыталась забыть — тоже потерпела фиаско. Забывалась в чужих объятиях, чтобы снова и снова убеждаться — не он. Карла казалась себе жалкой, знала, что так и было, знала, что со временем всё пройдёт, но пока просто не могла отпустить окончательно.

— Как жизнь? — бросила небрежно, с трудом заставляя себя отвести от него взгляд.

— Что-то случилось?

— Я скучаю. По вам всем, — спешно добавила Карла. — Ты, Аллегра, Марио… Мы были почти как семья. Да, наши отношения не сложились, но может, мы сможем остаться друзьями?

— Ты действительно этого хочешь? — Рико вдруг обернулся, посмотрел так пристально, словно ввинчиваясь в душу. — Думаешь, после всего, что между нами было, мы сможем просто быть друзьями?

— Для тебя это слишком сложно?

— Нет. Если честно, я думаю, это может быть сложно для тебя. А я и так причинил тебе достаточно боли, чтобы добавлять ещё. Пусть и не по своей воле.

— Не надо высокопарных фраз, — фыркнула Карла, отхлебнув из своей бутылки. — Я взрослая девочка, разберусь, что мне нужно, а что нет. Но если тебе неприятно, настаивать не буду.

— Оставайся, — вздохнул Рико. — Если тебя это успокоит: мне правда всё равно. Дело не в тебе. И не во мне. Просто всё равно.

— Тебе разбили сердце, это пройдёт. — Карла в два длинных глотка допила пиво и поднялась. Посмотрела на него сверху вниз. — Мне бы злорадствовать надо, но что-то не получается. Искренне тебе сочувствую, правда.

— Тебе так же больно? — Рико поднял на неё глаза.

— Не знаю, может быть. А может, я уже всё отпустила. Думаю, это неважно. — Улыбнувшись, Карла пожала плечами. — Тебе прихватить пива?

Она вернулась в их жизнь, словно и не было разлуки длиной в три месяца. Аллегра вздыхала, замечая, с какой тоской порой Карла смотрит на Рико, но ничего не говорила. К тому же, Карла действительно была частью их маленькой банды, пусть теперь они и отошли от дел. Их связывало слишком много, чтобы просто перестать общаться. Да и Рико удавалось растормошить, когда они собирались вчетвером на заднем дворе. Видеть, как он замыкается в себе, было невыносимо. Аллегра сто раз прокляла Даниэллу и пожелала ей гореть в аду, хотя умом понимала, что она пострадала от действий брата гораздо больше. Но Даниэлла была далеко, была чужой, призрачной, а Рико — вот он. Сидит целыми днями на крыльце и страдает. За него Аллегра готова была перегрызть горло этой Бьянччи, если бы та попалась ей на глаза.

— Луковка, ты несправедлива, — сказал как-то Марио, когда Аллегра, воинственно сверкая глазами, в очередной раз насылала на голову Даниэллы проклятья. — А если бы она была твоей сестрой, если бы всё было наоборот? Кого бы ты считала виноватым?

— Ты правильно заметил: она мне не сестра, — огрызнулась Аллегра. — Я не собираюсь жалеть её или утешать. Предвзято? Да. Я и не спорю.

— Ты страшная женщина, — вздохнул Марио, притягивая её к себе и устраивая её голову на своей груди. — Даже представлять боюсь, на что ты способна ради близких.

— Не представляй. — Аллегра заворочалась, устраиваясь удобнее, чмокнула Марио в шею и добавила жутким низким голосом: — Бойся меня!

— Боюсь, — хохотнул Марио. — И люблю.

***

Даниэлла жила дальше. Она говорила это себе каждый день, просыпаясь, и каждый вечер, засыпая. Просто жила. Двигалась, говорила, ела. Погрузилась в работу, которая всегда спасала от одиночества и мыслей в голове. Но теперь что-то явно шло не так. Даниэлла пыталась отвлечься, но стоило хоть на мгновение дать слабину, тут же перед внутренним взором появлялся Рико. Она до сих пор ничего о нём не узнала, даже фамилию. От него не осталось ничего, кроме размытых фотографий и видео, снятого у виллы. Нечёткого, тёмного. Можно было осветлить, оцифровать, чтобы было видно его лицо. Но Даниэлла осознанно не делала этого — сейчас он оставался в её памяти чем-то эфемерным, светлым, подарившим счастье. Человек на видео был другим. Его следовало ненавидеть. А ещё — просто необходимо было посадить. Даниэлла не могла сделать ни то, ни другое. Злилась на себя. Прочитала множество статей о расставании. Даже для интереса залезла на один форум, где брошенные женщины поливали грязью своих бывших. Пыталась найти в себе хоть отголосок подобных эмоций, а находила лишь тоску.