Поймай меня, или Моя полиция меня бережет

– Постой, Немо! – окликнула я зомби уже на пороге. – Роза сказала, когда вернется?

– В шесть вечера! – отрапортовал он, и я поняла, что рано обрадовалась.

Мы с Мердоком переглянулись.

– Звоните дежурному, – велел он. – Необходимо объявить розыск.

– А не рано? – засомневалась я и кивнула на блюдце. – Может, сначала позвонить маме? Вдруг Роза осталась у нее ночевать?

Признаюсь, в такой вариант я верила слабо. До сих пор мама прекрасно обходилась семейными ужинами раз в полгода. Даже когда мы с Розой болели, наша биологическая родительница до ночевки у постели дочек не снисходила.

– Можно попробовать, – согласился Мердок с видимым сомнением.

Я сверилась с записной книжкой (мамин номер наизусть я не знала) и быстро отбарабанила нужную комбинацию цифр… Длинные гудки…

После третьего раза я оставила бесплодные попытки. На всякий случай обзвонила больницы – тоже без толку.

Мердок задумчиво смотрел в темное окно, машинально выстукивая пальцами смутно знакомый ритм.

– Я сейчас опрошу друзей Розы, – пообещала я, листая странички блокнота.

– Боюсь, это ничего не даст, – ответил он мрачно.

– «Боюсь»?! – переспросила я недоверчиво.

Мердок веско кивнул:

– Звоните в полицию, Стравински!

Я скрипнула зубами, представив реакцию дежурного. «Как, опять пропала?!» Однако послушно набрала знакомый номер…

Когда на пороге нарисовалась Дис, я уже успела заявить о пропаже Розочки.

– Что надо? – буркнула экономка, переводя взгляд с меня на Мердока. – Сплю я, непонятно, что ли?

Вряд ли она на самом деле уже спала – глаза совершенно не сонные, а в руках она держала толстенную книгу, за которой, похоже, и коротала вечер. «Гномья кухня. Издание сто двадцать восьмое, дополненное и уточненное». Солидным томом можно было при случае оглушить вора (или добиться от него чистосердечного признания – по обстоятельствам).

Глаза Мердока блеснули, и он спросил неожиданно мягко:

– Неужели вы не волновались, что члены семьи до сих пор не вернулись домой?

Гномка вдруг смутилась – отвела взгляд и прикусила губу.

– А чего я должна волноваться? Они взрослые уже, сами разберутся. Мое дело – накормить, напоить да спать уложить.

– Насколько я помню, у гномов совершеннолетие считается с двадцати пяти, – возразил Мердок тем же опасно ласковым тоном. Брр, аж до мурашек пробрало! – Хотя вас занимало лишь благополучие Анны, ведь так? А она уже достигла означенного возраста.

– И что? – Дис приосанилась и покрепче обхватила свою книгу, словно примерялась, как бы настучать ею Мердоку по лбу.

– Постойте, я ничего не понимаю, – вмешалась я и сжала пальцами виски. – Дис, свари мне кофе, пожалуйста.

Она кивнула, однако Мердок возразил:

– Лучше вы сами. В противном случае…

Повисла многозначительная пауза.

– Это вы что удумали? – возмутилась Дис и шагнула вперед. – Чтобы я на мою… на Анну руку подняла?

– Погоди! – Я вскочила, торопясь предотвратить членовредительство, и не сдержала вскрика. Ковылять я кое-как могла, а вот резкие движения делать не стоило.

Меня подхватили под руки с двух сторон.

– Аккуратнее, Стравински, – укоризненно попросил Мердок.

– Где вас угораздило? – проворчала Дис. – Вот с детства умеете вы кругом влезть!

Опираясь на плечо гномки и на локоть дорогого начальства, я добралась до кухни и с облегчением плюхнулась на стул. Неназываемый, ну как же не вовремя…

Кофе в итоге варил Мердок, и на это действо стоило полюбоваться. Ах, как он отмерял молотые зерна и специи! Никаких «на кончике ножа» или «трети чайной ложки», только взвешивать, только миллиграммы!

Дис наблюдала за ним с таким лицом, что к кофе для самого Мердока ее точно не стоило подпускать: не отравит – так плюнет. Потом она фыркнула и утопала к шкафчику, где хранилась аптечка. Вынула бинт и пузырек с какой-то вонючей мазью:

– Ногу надо обработать!

Я кивнула и принялась закатывать штанину. Зато Розочкино зелье от синяков и ушибов подействовало почти сразу: боль поутихла, отдалилась, и даже припухлость спала почти на глазах…

Наконец передо мной появился поднос с чашечкой ароматного напитка, украшенного взбитыми сливками и тонким узором из корицы и какао.

– Мм, спасибо! – от души сказала я, грея пальцы о теплый бок чашки. – А теперь объясните мне, о чем речь, ладно? А то я ничегошеньки не понимаю!

Мердок присел на табуретку напротив.

– Полагаю, – обратился он к гномке, – вам лучше поведать обо всем самой.

Та лишь засопела, вынула из ящика точильный брусок и придвинула к себе стойку с ножами. Противный вжик-вжик-вжик. И такой выразительный взгляд исподлобья…

– Дис, прекрати! – поморщилась я и глотнула кофе. – И расскажите наконец толком!

Мм, если когда-нибудь Мердоку надоест работа следователя, он без труда найдет работу в какой-нибудь кофейне. Если, конечно, посетители не будут жаловаться, что кофе варят по полчаса.

Дис насупилась, оставила в покое нож и сложила руки на коленях:

– Как пожелаете.

Выдержав паузу, Мердок повернулся ко мне и знакомым жестом потер переносицу. – Боюсь, Стравински, едва ли вам понравятся… хм, некоторые моменты.