Поймай падающую звезду

В рабочие дни к обеду с лебедями иногда присоединялась его коллега по работе, имя которой он старался не упоминать при Софии, хотя она ее хорошо знала. Коллега тоже была влюблена в прекрасных, благородных птиц. Она так и называла их — птичьи дворяне. В зимние месяцы, когда из-за суровых холодов птицы скрывались в своем лагере, он, как правило, брал отпуск и с Софией и дочкой Тиной отправлялся кататься на лыжах в Норвегию или в Сербию навестить родню. Остаток зимы он отдавал свободное время систематизации огромного фотоархива, посвященного родной стае, с нетерпением ожидая возвращения птиц на озеро. Зима — отвратительное время года, которое так долго тянется, жаловался он Хосаму, ты ведь знаешь, как мне не хватает моих птичек. А разве ты еще не привык к этому, вспомни, на лекции № 6 мы учились говорить о волшебных зимних вечерах, когда, кроме катания на коньках, мы можем наслаждаться разнообразными концертами, театральными представлениями и выставками. Похоже, ты прогулял это занятие, мой дорогой, издевался над ним Хосам.

Летом он старался не пропускать ни одного дня, София и Тина чаще всего сами отправлялись на отдых, а он проводил летние дни на берегу озера, потому что солнце заходило почти в полночь, что было настоящим праздником и для него, и для лебедей, и нередко к ним присоединялась та женщина, которую звали…

И вот нa тебе, какой-то сумасшедший однажды ночью ворвался к ним и в своем безумии хладнокровно уничтожил сорок семь великолепных птиц. Общественность взбудоражилась, газеты опубликовали десятки статей, интервью со сторожами, прохожими, орнитологами. Люди печалятся, спрашивают, как и почему, а те, кто обязан был установить, что на самом деле произошло, и отыскать преступников, молчат и хихикают. Как будто они уже смирились с тем, что это странное и неразрешимое происшествие следует закрыть и отправить в архив.

Так что, доктор, понимаете ли, я с этим не согласен, я ведь не сидел сложа руки все эти семь месяцев и не хихикал, но работал день и ночь. Число подозреваемых в моем расследовании уже сократилось всего до шести человек. Мне осталось только сконцентрироваться и действовать очень внимательно. Любая ошибка может привести к падению со скалы в пропасть. А этого я никак не могу себе позволить.

Я сейчас не могу ответить на ваш вопрос, что меня так привлекло, то есть приковало к этим птицам, что я нашел в них такого, чего нет ни в чем другом. Не могу сказать конкретно, что именно. Нет, тут нет никакой конкретной причины, просто эти птицы очень интересуют меня, может быть, просто они сильно отличаются от всего того, что мне было раньше известно. Да нет же, я и эту причину только что придумал, только для того, чтобы хоть как-то вам ответить. Нет никаких иных причин, доктор, нет их. Говорю я вам, я ощущаю болезненную зависимость от них. Стоило мне увидеть их безжизненные тела, заброшенные в лодку, я оказался в каком-то нереальном мире. Все жду, вдруг однажды приду на озеро и увижу, как они спешат ко мне на обед. Знаете, доктор, благодаря этим птицам мои способности к наблюдению невероятно обострились. Лебеди вылечили меня от верхоглядства.

Доктор, я и в самом деле верю, что лебеди — птицы-целители. В самом деле. Увы, я сейчас не могу использовать это лекарство, потому что нет у меня сил пойти на озеро и увидеть печальную картину, как грустно плавают несколько уцелевших бедолаг из большой стаи. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому жалкому остатку былого сообщества. Сейчас к ним ходит жена, приносит мне фотографии, но не спрашивайте меня, они так ужасно выглядят. В их глазах виден испуг, которого раньше никогда не было. Это и моя жена замечает. Кто знает, может, именно они выведут нас на убийцу, они наверняка почувствуют его на расстоянии, если он станет прогуливаться у озера, а он наверняка захочет там прогуляться. Нет, я в самом деле уверен, что убийца именно так и поступает, причем регулярно. Да, да, у меня есть основания так думать. Только мне надо собраться с силами, и я могу спокойно предпринять новое расследование…

Барачки посвящал в свои огромные и детальные знания о птицах очень ограниченное число собеседников, поскольку не переносил пустопорожнее туристическое любопытство. Для этих невеж и болванов разница между уткой и лебедем состоит только в длине шеи. Туристы, иначе не скажешь, тупые туристы, их резонерство оскорбляет птиц-философов. Они не доросли до их уровня не только своими эмоциями, но и разумом. Они в своем воодушевлении не видят в них ничего, кроме красоты и длинных шей. Так ведь у жирафа тоже длинная шея, злился Душан, не шея делает лебедя драгоценнейшим существом, а нечто более глубокое, но вы в этом смысле настоящие дальтоники, не видите красок мира.