Поймай судьбу за хвост! (СИ)

Я вошёл. На полусогнутых лапах подкрался поближе, чувствуя, как в глазах начинает скапливаться влага. Слишком громко шмыгнул носом и разбудил Веру.

— Привет, — прохрипела она сорванным голосом и тут же закашлялась.

Я поспешил подхватить стакан с тумбочки и сунуть трубочку сквозь сухие потрескавшиеся губы. Вера сделала пару глотков и часто заморгала.

— Ты как?

— Нормально. Врачи говорят, полежу три недельки и домой. Рука, правда, будет заживать дольше, но жить буду.

— Что с тобой приключилось?

Вера, сжала зубы, и отвела взгляд в сторону. На грани слышимости произнесла:

— Это Грас.

Я ожидал услышать что угодно. Думал, её сбила машина, или она подскользнулась, упала с лестницы, но я никак не ожидал услышать это, уже полузабытое имя.

Вера не спешила объясниться — не знаю, давала ли она время мне или ей самой не хотелось об этом говорить.

— Как? — только и смог спросить я.

— Он подстерёг меня вечером, когда я возвращалась с работы. По пятницам я обычно беру сверхурочные и так совпало… или нет, что Грас поймал меня у парковки. Я трёх шагов не дошла до машины, — она сглотнула, продолжив: — Там глухое место, с одной стороны парк, с другой парковка… — подруга перевела дыхание. — В общем, поймал.

Спрашивать о том, что случилось дальше, было страшно, и потому я молчал, уставившись на загипсованную конечность. Тихое пиканье было единственным звуком, нарушавшим повисшую тишину.

— Он сказал, что ты следующий, Таги.

Кровь застыла в моих жилах и я уставился на Веру, так словно не совсем её расслышал.

— Ты… ты сообщила в полицию?

— Сказала, что на меня напал неизвестный.

— Но… но почему?

Недоумение сшибало с ног.

— Он пообещал, что если я скажу кому-нибудь хоть слово, он отыщет меня и прикончит. Что ему теперь терять нечего.

— Вера, — покачал я головой, — нужно сообщить. Его посадят и ни до кого он не доберётся.

— Я думала, что мы распрощались с ним, когда покинули Дом милосердия. А оно видишь, как вышло, — невесело усмехнулась она, её глаза заблестели. — Даже если его осудят, рано или поздно он выйдет, и что делать тогда? Кто защитит?

— Но как же господин Бройс? Он же наверняка сможет помочь.

Вера отвернулась.

— Он не может находиться рядом двадцать четыре часа в сутки, а это значит, рано или поздно этому гаду подвернётся шанс.

Страх – вот, что управляло Верой. Страх, душной волной окутывающий больничную палату и забивающий ноздри.

— Я предупредила тебя, Таг. Можешь рассказывать кому угодно — я не вправе тебе запретить. Но если ко мне придут, если спросят, я… я буду всё отрицать. Прости.

Видя, в каком состоянии подруга, я ни в чём не мог её винить. В какой-то степени она была права. Шанс того, что Грас может снова возникнуть в её жизни, конечно, оставался, и своим молчанием она пыталась избежать этой новой встречи, спустив ублюдку его зверство. Как же сильно он её напугал!

Окинув взглядом недвижимое тело под простынёй, я почувствовал, как от жалости сжимается сердце.

— Спасибо, что предупредила. Тебе что-нибудь требуется? Может, что-нибудь хочешь?

Покачав головой, Вера уставилась в окно, пряча текущие по лицу слёзы.

— Нет. Ирвин обо мне заботится.

— Я зайду завтра, хорошо?

Она не ответила, и мне пришлось покинуть палату, давая ей возможность выплакаться.

В полном раздрае чувств, едва волоча лапы, я брёл по улице. Что делать и как поступить, я не знал. Наверное, надо сказать Ракешу, и тогда мы вместе найдём выход… или, может, не стоит втягивать его во всё это? Вдруг Грас причинит вред и ему? Кто знает, на что сейчас способен этот ненормальный?

«Божественная, только не бросай меня сейчас.»

========== Глава 50 Вторая волна ==========

Ракеш:

Он пришел, когда день уже перевалил за половину. Тяжело ступая, прошел к бару, не спрашивая, налил полную рюмку коньяка, выпил залпом, повторил. Я поблагодарил Божественную за то, что сейчас обед, и его никто не видит. Выглядел друг так, что краше в гроб кладут.

Налил третью рюмку, но пить не стал, поставил на стол и посмотрел на меня мутно-желтыми глазами.

— Я в полиции был, давал показания, — тяжело выдохнул. — Комиссар сказал, что это не первый случай.

Я сочувственно кивнул — о произошедшедшем накануне уже сообщили в новостной ленте.

— Как Вера?

— В больнице. Лапа, два ребра и голова разбита. Ещё сотрясение мозга и ушибы по всему телу — ногами били.

— А… — я замялся.

— Нет, — ответил Ирвин на невысказанный вопрос. — Хвала Божественной, насилия не было, эту сволочь прохожие спугнули. Но ты слушай дальше. Делу присвоен спецстатус с грифом “Маньяк” и это уже шестое нападение на воспитанников Дома Милосердия. Причем на тех, кого взяли под опеку. Соображаешь?

Я охнул в голос. Божественная! Тагир!

— Вот именно, — Ирвин покрутил в лапе рюмку и отставил ее в сторону. — Полиция подозревает кого-то из воспитателей, но доказательств нет. А без них — сам понимаешь. Поэтому я дождусь, когда Веру выпишут, и увезу ее куда-нибудь подальше, с тетушками уже договорился. Тагира сегодня-завтра тоже вызовут, ты вместе с ним поезжай. И в эти дни постарайся одного не оставлять, мало ли.