Поймай ветер в поле. Удержать ветер

Все разъехались, договорившись следить за исполнением каждого пункта договора. Кто-то полный чувства собственной значимости, кто-то с облегчением, что наконец-то всё закончилось. Видарам же предстояло выполнение своих обязательств по договору. В назначенное время Рональда привезли к отцу. Власт, который видел Ронольда только мельком, теперь с интересом и затаенной злостью разглядывал того, кто посмел коснуться своими губами, зубами, нежного тела Ксюши.

— Не смей даже смотреть в её сторону! — тихо прошипел Власт, не видя, как Ярик, стоящий рядом сделал суровое лицо. Младший брат тоже был готов затупиться за Ксюшку.

Зверь рычал и требовал разорвать в наказание обидчика. Ведь интуиция подсказывала, что нельзя верить змеям. А если они снова решатся на подобные подвиги? Но и Рональд, проходя мимо Властислава, нарочно бросил на него насмешливый взгляд, как бы говоря, что всё ещё впереди. И только суровый вид Гарольда свел эту показную браваду сына на нет.

Поздно вечером мужчины рода Видар собрались, в столовой родового замка. Белые скатерти, прекрасно приготовленные блюда. Всё было, как и прежде, кроме одного. Не хватало женской половины семейства и это заставляло тосковать всех оборотней.

И только когда Властислав оказался, собственной комнате, которую занимал четверть века, наступило какое-то успокоение. Окинув взглядом комнату, которая навевала приятные воспоминания, князь подумал о том, что детство прошло и у него теперь новый дом. Вспомнить прошлое всегда приятно, пусть это и было не так давно. Но он об этом даже не думал. Осторожно достав немного примятый конверт, оборотень развернул его, и улыбка сама собой появилась на мужественном лице. Первой попалась картинка Лёли. Власт зажмурился, как большой кот и с удовольствием рассматривал рисунок. Огромная рысь держала в зубах что-то красное, вероятно кусок мяса. Внизу рисунка была сделана немного кособокая надпись: "Властислав, мой старший брат". Лёлечка… Она была, словно милый маленький котёнок, что появилась в результате встречи отца со своей парой. Всё время куда-то спешащая и непрерывно что-то доказывающая сыну Росляра, Васильку. Следующим посланием оказалась записка от Леди. В ней она просила беречь себя и надеялась, что семья скоро воссоединится.

Ценнее золота оказалось небольшое письмо, написанное Ксюшей. Полное тревоги и переживаний, оно повергло в шок и вместе с тем согрело сердце зверя. Оказалось, что в один из дней Ксении показалось, будто бы с ним что-то произошло. И это не было бы чем-то необычным, ведь сейчас шла война. Если бы не одно НО. Это произошло в то самое время, когда Власт практически умер, а затем воскрес. И теперь оборотень в этом уже просто был уверен- малышка к этому точно приложила свою руку.

Мысли теснились в голове. То вспоминались сегодняшние сложные переговоры, то вдруг снова на ум приходило содержание письма, и Власт хватал его, а затем перечитывал снова и снова. Он не помнил, когда заснул. Но проснулся, по-прежнему сжимая в руке самый обыкновенный тетрадный листок.

Глава 6. Дела давно минувших дней

Даниэль Гринвич

— Всё зло от вина и от женщин! — горько усмехнувшись, произнес Даниэль, ожидая возвращения блудной жены домой. Раскрасневшаяся, слегка навеселе, она выглядела прекрасно. И в другое бы время Даниэль непременно затащил бы собственную жену в спальню, нарушив все свои правила и принципы. Но не сегодня.

— Дан, ты пьешь, в одиночестве? — проворковала удивленно жена, слегка похлопав по его плечу. — И камин растоплен летом? Что ты с ним делаешь?

— Смотрю на огонь, — нехотя отозвался Гринвич.

Два часа назад у Кати́ снова поднялась температура и, как ни странно, но успокоилась девочка только на руках отца. И что за новые ощущения возникли у него в тот момент! Зная, что ни златовласый сын, ни милая малышка дочь не имели общей с ним крови, тем не менее, оттолкнуть плачущую девочку мужчина не смог. Передав успокоившуюся Кати няньке, Даниэль отправился к сыну, заглянув в его учебный класс. Тетради, исписанные аккуратным мелким убористым почерком, стопочкой лежали на парте, как и обычно. Но боль в груди, она просто не хотела проходить.

Расстегнув ворот белоснежной шелковой рубашки, Гринвич распахнул окна и выглянул на улицу. Свежий ветер приятно холодил лицо, но он, словно этого не замечал этого. В легких не хватало воздуха, и мужчина никак не мог надышаться. Мысли о детях вызывали боль и тоску, но ни капли ненависти и отторжения. Это чувство вкупе с гневом предназначалось только Герде. А после был сломан стул и разбит цветочный горшок с веткой орхидеи, за которой всегда с заботой и нежностью ухаживала жена. Перестав крушить все, что попадалось под руку, Дан решил отыграться на вине.

И вот теперь он сидел и пил, ощущая, как страсти, кипевшие в груди, утихают, и удивлялся сам себе.

— Не знала, что мой муж домосед! — рассмеялась Герда и налив себе бокал вина, уселась в кресло рядом с мужем. — Хотя с твоей-то занятостью и неудивительно, мой дорогой. А вокруг столько жизни!