Пойманная

И вот я лежу в синеватой луже заживляющего света и пытаюсь вспомнить, что именно я делала в течение двух последних лет. По большей части, я притворялась, что отец все еще рядом, и мы играем на линиях судьбы. Я двигалась по инерции. Вставала перед каретами, бродила в трущобах столицы, привлекая внимание криминальных элементов, забредала в лесную чащу. Я искала опасность и доводила ситуацию до того момента, когда уже не оставалось шансов спастись. И тогда, раз за разом, я доказывала, что могу обмануть свою судьбу. И таким образом я повторяла судьбу отца. Энзо пытался выдернуть меня из этого саморазрушения, но безрезультатно. Он так же тяжело переживал гибель отца и не винил меня за то, что я распалась на части. Мы должны были держаться вместе, как брат и сестра, однако мы заперлись в своих страданиях и не смогли помочь друг другу.

После гибели отца помощь пришла неожиданно, в лице короля Сибериуса Бесстрашного, эгоистичного, прямого и очень практичного мужчины.

— Жаль, что твой отец умер, он был мне очень полезен, — сказал Его Величество, собственнолично навестивший меня дома, чтобы со значительным опозданием выразить соболезнования. В его оправдание скажу, что все то время ему было не до соболезнований, так как он срочно искал других носителей агатового дара на Новой земле. Таковых он не нашел и поэтому явился ко мне. — Найя, насколько силен твой дар? — поинтересовался он.

— Смотря в чем измеряется сила ясновидения, — осторожно ответила я. До этого дня король не обращал на меня внимания, так как всегда считал меня недоростком с зачатками дара. Мы с папой не афишировали то, что мой дар по силе ничем не отличался от его.

— Что ж, по крайней мере, ты не глупа, и на том спасибо. Мне нужно знать, способна ли ты делать для меня хоть что-то из того, что делал твой отец.

Сибериус сверлил меня глубоко посаженными синими глазами, как будто проверяя мою честность. От выбранного ответа зависела моя дальнейшая судьба. Стоящий в углу Энзо умоляюще сложил руки на груди, и, отвернувшись от него, я дала королю правдивый ответ. Мой дар ничуть не слабее отцовского. Работать так работать.

Придворная жизнь подхватила меня и понесла в ранее неизведанном направлении. Если раньше я чувствовала себя гостьей, то теперь я была более, чем хозяйкой, ибо нет предела привилегиям, которыми пользуется человек, без которого король не принимает ни одного решения. Ни единого. Куда поехать завтра, что надеть, кому доверять, кого наградить. Я одновременно и ненавидела, и любила Сибериуса. Он не отпускал меня ни на шаг, пока я не взбунтовалась. В конце концов, мы пришли к некоему договору, и у меня появилась хоть какая-то свобода.

Вот такое у меня прошлое. Как бы сказал отец, интересное. В последние два года я либо помогала Сибериусу, либо сидела дома, либо играла в очередную идиотскую игру с судьбой. Несмотря на новую работу, я не смогла оставить старые привычки.

— Ты же понимаешь, Найя, что это — не жизнь. — Пока я дремала и думала о прошлом, Энзо продолжал меня отчитывать. Ты часами пропадаешь во дворце, чтобы предупредить Сибериуса, что от цветной капусты его будут мучить газы…

— Неправда! Это была не цветная капуста, а брокколи!

— Найя! Я серьезно, а ты… — расстроенно пожаловался Энзо. Сев рядом со мной, он отодвинул магический светильник и ткнулся носом в мое плечо. — Если бы ты занялась интересными делами, начала бы помогать разным клиентам, как делал отец, тогда тебе расхотелось бы прыгать перед каретами в поисках смерти.

— Я не искала смерти, — для проформы возразила я.

— Пожалуйста, Найя, подумай о своей жизни. — Пора начинать что-то новое, иначе ты закончишь как наш…

— Прекрати.

Мне надоело слышать, что я закончу, как отец. Надоело. Потому что я и сама знала, что шансы этого очень велики.

Лекарь отпустил меня домой через два часа после операции. Когда я спросила, восстановится ли мое лицо, он взвел глаза к потолку, всем телом выражая сомнение.

— Вам нравился ваш нос?

Интересный вопрос. Так как я его никогда не видела, то ответить очень трудно.

— Мне нравился ее нос, — встрял Энзо.

— Я спросил не вас, а пациентку, — ворчливо возразил лекарь.

— Да, — с задержкой ответила я. — Мне нравился мой нос.

Лекарь разочарованно вздохнул.

— Я надеялся, что вы скажете "нет", обычно моим пациенткам мало что в себе нравится. Что ж, ваш нос теперь станет совсем другим. Раз любили старый, то полюбите и новый. Зато зубы я восстановил, но ничего твердого не откусывайте еще дня три.

— Мы позовем художника, и он нарисует твой новый нос, — "успокоил" меня Энзо. Лекарь смотрел на нас, как на умалишенных.

— Ах да, не знаю, что получится с вашей верхней губой, — добавил лекарь. — Я использовал самые тонкие нити, но так как рана оставалась открытой несколько часов, то может остаться шрам. Накопите денег и обратитесь к умелому магу-целителю.

Еще один шрам, который я никогда не увижу. Как и те шрамы, которые остались в моей душе.

* * *

Я во всем виню наркоз.