Пойманная

— Я уже сказал, чем: мы отсекли всю магию и спасли вам жизнь. Вам стоило бы поблагодарить меня, а не дотошничать! Сами попытайтесь отсечь человека от магии, тогда и узнаете, как это сложно.

Старший маг не хочет признаваться, что ему понадобилась помощь Адена? Похоже, что это так.

— Прощу прощения, если я вас оскорбила, но огненное удушье меня не впечатлило. Я думала, что у вас есть полный контроль над цепью правосудия, и никто посторонний не может получить доступ.

— Все так и есть, вернее, должно быть. — Кладий скрючился на подоконнике, пытаясь срочно придумать адекватный ответ на мои справедливые требования. — Госпожа Делегранс, я обещаю вам, что в ближайшее время будет проведено самое неотложное и тщательное расследование, и мы узнаем, кто получил нелегальный доступ к вашей удав… цепи, и покараем его.

Ну да, знаю я ваши расследования и особых надежд не питаю.

Больше ничего особо интересного я из Кладия не выжала. Как я и подозревала, такого раньше ни с кем не случалось и проследить, кто воспользовался удавкой, непросто. А снять удавку Кладий отказался. Вот тебе и высшая магия: меня чуть не убили цепью магического правосудия, а то самое правосудие бессильно, как новорожденный младенец.

И во всем этом замешан Аден: мой лживый обвинитель, потенциальный, хотя и неудачный, соблазнитель и неоднократный спаситель.

Ах да. К тому же, он — моя мучительная и навязчивая загадка.

* * *

Не стану описывать моего прибытия домой, так как оно прошло по уже знакомому сценарию: залитое кровью платье, негодующие слуги, взволнованный Энзо, в спешке вызывающий лекаря. Кладий собственноручно доставил меня домой, но тут же сбежал, видимо, боясь встречи с моими домочадцами. На прощание он напомнил мне, что боль вернется часов через пять-шесть и что мне следует быть очень осторожной. Ведь если вообще не чувствуешь боли, то можно основательно себе навредить.

Что дальше? Ничего неожиданного. Лекарь, конечно же, не явился, и нам пришлось ехать в город и привлекать негодующие взгляды в его приемной. Распухшая, обожженная кожа вокруг цепи правосудия означает, что я — преступница, которая попыталась снова нарушить закон. Или сбежать. Других причин и быть не может. Лекарь фыркал так громко и многозначительно, как будто я своим присутствием осквернила его лечебницу. Не знаю, чем он меня лечил, но воняло изрядно. Не видать мне больше открытых платьев. И придется уже в который раз искать нового лекаря.

Когда мы с Энзо вернулись домой, меня дожидался высокопоставленный гость. Ввиду отсутствия более подходящего занятия, Сибериус развлекался тем, что доводил слуг до заикания своими бесконечными просьбами. Когда мы появились, Симон сделал пару весьма неприличных жестов и бросился вон из комнаты.

Знаю, что я описала Сибериуса Бесстрашного, как сильного и властного правителя, и он такой и есть, но по внешнему виду о нем такого не скажешь. Щупленький, хрупкий, узкокостный. В местах, где ему не хватало мышц, он добирал кружевом. Если бы размотать все его рюши, жабо и накидки, то вашему взгляду предстал бы оголодавший подросток, который, на самом деле, был сорокалетним мужчиной. Злопамятным, мстительным, бескомпромиссным. Но не со мной. Со мной вы увидите его совсем другим, но не обещаю, что вам это понравится.

— Кто!!!??? — заорал Сибериус так громко, что Энзо отпрыгнул назад, ударил меня в грудь, и мы повалились на пол дружным визгливым комком. — Кто, я спрашиваю, посмел тебя тронуть???

— Я бы тоже хотела это знать, — промямлила я, выползая из-под Энзо. — Надеюсь, что это не вы.

Лучше бы я так не шутила. Сибериус выпучил глаза и гневно задергал бровями, и мне тут же пришлось извиниться.

— Кладий сообщил нам с Августом о случившемся, — надменно пояснил Его Величество, все еще не простив меня за оскорбление.

— Полагаю, что Август сожалеет о том, что я выжила.

Сибериус мстительно захихикал, потирая руки, затерявшиеся в вычурных кружевных манжетах.

— Август перепугался до полусмерти. Он знает, что если с тобой что-то случится из-за этой удавки, то я с него шкуру спущу.

— А как насчет того, чтобы снять с меня удавку?

Мой справедливый властелин тряхнул светлыми кудряшками и задрал крохотный острый нос.

— Нет, Найя, мы это уже обсуждали, и больше не проси меня об этом. Если ты действительно пыталась повлиять на Адена, то будешь наказана.

Я знаю Сибериуса очень хорошо, слишком хорошо, и это — не его слова. Это — полный бред. Он — один из немногих, кто действительно понимает, в чем состоит мой дар. Он не может не знать, что эти обвинения лживы. А значит, что сейчас он врет, причем бесстыдно. Делаем выводы: за кулисами готовится большая игра, и я понадоблюсь для ее успеха. Полагаю, что эта игра не самая честная, иначе они не навесили бы на меня цепь так называемого правосудия. Наши монархи что-то затевают и планируют тащить меня за собой на цепи. Если, конечно, тайный убийца не доберется до меня первым. Интересно, какова роль Адена во всем этом?