Пойманная

Аден стоял у окна, почти полностью скрывшись за занавесью. Рубашка расстегнута, под глазами тени. Темные разводы щетины смягчили выражение лица, делая его неожиданно ранимым.

— Я рада, что ты жив.

— Неужели? После моей смерти у тебя поубавилось бы проблем.

— Не думаю. Обвинения с меня все равно бы не сняли.

Несмотря на нервные смешки, в нашем диалоге сквозило что-то глубокое. В болезненном взгляде серых глаз, в том, с какой силой он сжимал кулаки, с какой надеждой смотрел на мою руку на дверной ручке. Кто знает, на что он надеялся.

— Я рада, что ты жив, — повторила я. Как странно видеть его ранимым. Как необычно. — Но тебе не к лицу слабость, — повторила я слова, однажды сказанные мне Аденом.

Он отвернулся к окну. Напряженные мышцы спины выдали его смятение. Красивая блондинка улыбалась с портрета, подзадоривая, бросая вызов.

— Уходи, Найя. Я сообщил Тарху о случившемся, и он дал тебе выходной. Если что-то произойдет, сразу зови меня. Я в полном порядке.

Не поворачиваясь, он наклонил голову, прислушиваясь, ожидая моего ухода.

Блондинка на портрете смеется над моей растерянностью. Меня тянет помочь мужчине, который стал причиной моих страданий, который мучает меня, а потом спасает мне жизнь. Нами овладело нечто большее, чему мы не можем не подчиниться.

Снова смотрю на портрет. Блондинка глумится, издевается. Знаю, что это всего лишь портрет, но он живее некоторых людей. Отступаю назад, но не могу выйти из комнаты. Аден застыл в ожидании моих действий, и я подхожу к нему и провожу ладонью по спине. Ощущаю под пальцами сократившиеся мышцы. По привычке подглядываю за линиями судьбы: ничего нового, Адена не существует. Ладонью впитываю тепло невидимого мужчины.

— Уходи, Найя.

— Нет.

— Ты пожалеешь.

— Не сомневаюсь.

— Уходи, Найя.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ушла?

Пауза.

— Нет.

— Тогда не выгоняй меня.

Значит, Аден с блондинкой говорили обо мне. Аден хочет ко мне прикоснуться, и понимание этого зажигает мою кровь, наполняет силой. Мы стоим у окна, я и мой спаситель-мучитель. Подбираюсь чуть ближе, прислоняюсь к напряженной спине, его тело немного расслабляется. Чернильные деревья закручивают спирали тонких ветвей, сдаваясь теплому ветру. Прислонившись лбом к горячей спине, вздыхаю.

— Аден, ты женат?

Пауза длиной в целую осень, ветреную, холодную и печальную. Неужели он собирается мне солгать?

— Нет.

Какой неохотный ответ. Похоже, он испугался, что я намерена заполучить его в женихи. Ага, как же, я и все остальные женщины Новой земли. Рядом с Аденом я схожу с ума, срываюсь, но не могу сознательно пойти на близость с мужчиной, который принадлежит другой женщине. А если я не подойду ближе, то никогда не пойму ошеломляющего притяжения между нами и того чувственного взрыва, который встряхнул нас в прошлый раз.

— У тебя есть дети?

— Нет.

— Кто эта женщина на портрете?

Молчание.

Провожу рукой по неестественно прямой спине.

— Пойдем прогуляемся в саду, — сдаюсь я. Блондинка прожигает меня взглядом, и мне не терпится вырваться наружу. — Не могу здесь оставаться, эта фея на портрете пожирает меня глазами, — пробурчала я, беря Адена за руку. — Не понимаю, как ты можешь приводить сюда женщин, когда она так смотрит.

— Я не привожу сюда женщин, — непонятно объясняет Аден.

Держась за руки, мы спустились по лестнице и вышли в сад. Сигорин проводил нас неодобрительным взглядом поверх очков, потом, не выдержав, крикнул вслед:

— Ты все испортишь!

Кому адресована эта фраза?

Аден невозмутимо захлопнул входную дверь.

— Где бы вы хотели прогуляться, госпожа Делегранс? — с насмешливым поклоном спросил Аден.

Действительно, где? Неуверенными шагами, я пересекла сад, не выпуская его руку из своей. Мы побрели вдоль каменной стены. Восходящее солнце ласкало затылок и шаловливо выглядывало из-за перевитых чернильных ветвей. Между нами что-то происходило. Чем дольше я держала его за руку, тем сильнее он сжимал мои пальцы, тем невыносимее казалась мысль, что мне придется его отпустить.

— Сделай так, чтобы с меня сняли удавку, — шепотом попросила я.

— Не могу.

Откуда в его голосе боль? Для чего ему нужна моя удавка? Для кого?

— Почему?

— У каждого свои тайны, Найя. Когда мы встретились в первый раз, я предлагал тебе остаться со мной, не так ли?

— Неужели ты всерьез думал…

— Не важно, что я думал. Ты отказалась.

С силой сжав мои пальцы, он положил наши сплетенные руки себе в карман, как будто боялся, что я сбегу от его обвиняющих слов.

— Я передумала.

Неужели я только что сказала это вслух?

— Я предупреждал, что второго шанса у тебя не будет. Теперь ты должна дойти до конца.

— До конца чего?

Я не ожидала честного ответа и оказалась права, так как смысл его слов остался для меня загадкой.

— Иногда все кажется таким прекрасным — солнце, зелень, тепло, а потом ты понимаешь, что идешь вдоль каменной стены, и тебе не выбраться за ее пределы.

Надо же, его боль оказалась сильнее моей. Осязаемая, она обвилась вокруг горла, как чернильная ветвь.

— Объясни мне, что происходит, Аден.

Усмехнувшись, он наклонился ближе.

— Мы идем вдоль каменной стены.

— Аден, я боюсь.