Пойманная

— Полагаю, что нет. — Но взгляд, которым он одарил её, казался реальным. Очень реальным.

— Ох… хорошо.

Софи прикусила нижнюю губу и вскрикнула от боли. Совсем забыла о маленькой ранке на губе, оставшейся после Поцелуя на удачу. Боже, казалось, это случилось сто лет назад, а не сегодня. Или вчера, если уже не наступила полночь. Софи понятия не имела о том, сколько сейчас времени, так как оставила свой сотовый дома, чтобы не отвлекаться на свадьбе Лив.

Сильван смотрел на её нижнюю губу с непроницаемым выражением на лице.

— Позволь мне исцелить тебя. И твои ладони тоже. — Он кивнул на царапины, которые она получила при падении. — И твои колени, и висок.

Софи приложила руку к голове, почувствовав, что волосы покрыты кровью. Похоже, удар об скалу был сильным!

— Ты позволишь мне? — низкий голос Сильвана был полон тоски. — Ты позволишь мне исцелить тебя, Талана?

«Опять это прозвище, что оно значит? И как, ради всей вселенной, он собрался… ох! — Воспоминание о том, как он исцелил рану у неё на груди, всплыло в её сознании, и её одновременно бросило в жар и холод. — Он хочет вылизать меня. Вот как исцелить. О боже…»

— Я…хм… Интересно, есть ли в этой хижине электричество, — сказала она, рассматривая свои руки, лишь бы только не видеть его пылающего страстью взгляда. — Хотелось бы знать, есть ли тут водонагреватель. Потому что я бы убила за горячий душ.

Сильван встал:

— Посмотрю, что смогу сделать.

— Нет, нет, всё хорошо. — Софи вскочила с кровати и едва не упала, почувствовав резкую боль в лодыжке. — Ой!

— С тобой всё в порядке? — Сильван с тревогой на неё посмотрел.

— Всё прекрасно, у меня всего лишь болит лодыжка. — Правда, поврежденная лодыжка всё ещё побаливала, но сейчас Софи смогла встать, слегка опираясь на больную ногу. Ей придется сделать это, если она не хочет, чтобы он всюду носил её на руках. Глаза Софи постепенно привыкли к тусклому свету, приникающему сквозь окна, и она смогла разглядеть маленькую дверь у противоположной стены. — Это должна быть ванная. Думаю, пойду проверю ситуацию с горячей водой.

Он потянулся к ней:

— Я помогу тебе.

— Нет, нет! Мне уже лучше, видишь? — Софи встала ногой на пол и, несмотря на боль, попыталась улыбнуться.

Сильван нахмурился:

— Ну, если ты уверена, что с тобой всё в порядке. Похоже, я недооценил серьезность твоей травмы.

— Я в полном порядке, — ответила Софи веселым и жизнерадостным голосом. — Если не считать того, что меня преследуют злые адские собаки— киборги, которые хотят вернуть меня к повелителю Скраджей, всё просто зашибись.

Взгляд Сильвана внезапно потемнел.

— Даже не шути об этом.

Она пожала плечами:

— Я просто попыталась пошутить. Просто…

Она указала на ванную, и он кивнул. Поскольку Сильван продолжал пристально наблюдать за Софи, та заставила себя идти не хромая, хотя ей казалось, что с каждым шагом в её лодыжку втыкают нож. Наконец она добралась до ванной и, закрыв за собой дверь, вздохнула с облегчением.

* * *

Сильван долго сидел в темноте, слушая, как Софи чем— то гремит в ванной.

«Теперь я знаю, почему моё тело так на неё реагирует, даже несмотря на данную мной клятву. Это воля Матери. Она знала, что мне придется защищать Софию. Знала, что мы вместе окажемся в таком дерьме».

Сильван не был религиозным фанатиком, но как и большинство Киндредов, верил, что Богиня, которой они поклонялись, прикладывала свою руку даже в мельчайших аспектах жизни своих детей. Поэтому не трудно было поверить, что она собрала их вместе именно по этой причине. И разве жрица на материнской станции не предупредила его, что они окажутся в опасности?

«Если бы я её внимательно выслушал. Но я настолько сильно разозлился на то, что она лечила Софию, что отмахнулся от её предсказаний».

Он с облегчением осознал причину столь необычной реакции своего тела. И всё же… если те чувства, что он испытывал к Софии не настоящие, то почему он жаждал обладать ею? Видит Мать, он испытывал по отношению к ней не только похоть, но и другие чувства. Он хотел защищать её и утешать. Хотел исцелить её раны и укрыть от опасности собственным телом.

«Я всегда был холодным и бесчувственным, как истинный Транк. Никогда и ни с кем раньше ничего подобного не чувствовал. Неужели всё то, что я испытываю к ней, исчезнет, когда мы снова окажемся в безопасности на борту материнской станции?»

От одной мысли, что все эти ощущения исчезнут, ему как будто всаживали кинжал в сердце. И всё же… так лучше, не правда ли?

«Она меня не хочет», — напомнил он себе.

Выражение её лица, когда она подумала, что он может востребовать её, о многом ему сказало. Сама идея стать его невестой для неё отвратительна и ужасна.

«Но тогда почему её тело реагирует на меня? Всего несколько минут назад, когда я поклялся, что буду защищать её даже ценой собственной жизнь, она едва не поцеловала меня. Почему я вижу тоску в её глазах? Почему она так страстно отреагировала, когда я лечил её грудь?»