Поиманная в ловушку (ЛП)

— Айви о'кей, — промурлыкал Кетан; она чувствовала его голос даже больше, чем слышала его. Он протянул руку, нащупывая одну из корзин, вплетенных в стену, пока не вытащил скомканную ткань. На свету она казался пурпурной, но Айви чувствовала, что это не ее настоящий цвет.

Кетан развернул ткань, широко расправил ее и накинул на Айви сзади, как одеяло, — для чего она, безусловно, была достаточно большой. Мягкий, шелковистый материал сначала был прохладным, но быстро согрелся, когда тепло Кетана проникло в нее.

Он обхватил ее руками за плечи, заключив в кокон, и прислонился спиной к стене, притягивая Айви так, чтобы она прислонилась верхней частью тела к его груди. Пара его ног обхватила ее, их вес успокаивал, несмотря на безжалостную тряску гнезда. Подняв руку, он медленно провел пальцами по ее волосам. Его когти слегка задели ее кожу головы.

Очередной раскат грома потряс гнездо, и Айви напряглась, ее пальцы впились в толстую шкуру на спине Кетана.

— Айви о'кей, — снова промурлыкал он, одна его рука скользнула вниз и обвилась вокруг ее бедра. — Кетан кумеакал для Айви. Айви не пострадает.

Кумеакал. Означало ли это… страж или защитник?

Айви заставила себя расслабиться рядом с ним, позволить его теплу проникнуть в нее. Она закрыла глаза и сосредоточилась на нежном поглаживании руки Кетана, на его руках и ногах, надежно обнимающих ее, на ровном ритме его сердец.

Было странно вот так лежать рядом с ним, чувствовать себя… в безопасности, принимать утешение от существа, которое казалось кошмаром при первой встрече. Но он держал ее так, словно она что-то значила.

Впервые с момента пробуждения — впервые за многие годы — она не чувствовала себя такой одинокой.

Кетан прикасался к ней в течение последних шести дней — он должен был это делать, если она хотела залезть в гнездо и выбраться из него, и она, черт возьми, точно не могла лазить по деревьям и веткам, как он, — но он не делал этого с той близостью и смелостью, которые продемонстрировал у ручья той ночью. Он казался почти сдержанным с того момента, как отстранился от нее как раз перед тем, как ее пальцы коснулись его щели.

Теперь она без сомнения знала, что он сказал ей не там.

Айви не знала почему; он коснулся ее между ног, как будто это не имело большого значения. Ему просто было любопытно осмотреть ее тело.

Но его прикосновение не было чем-то таким, что Айви могла забыть. Как бы она ни старалась отогнать это воспоминание, она прекрасно помнила ощущение его больших рук, поглаживающих ее соски, его грубых, но нежных пальцев, ласкающих ее лоно, кружащих вокруг ее клитора.

Она прекрасно помнила, как хорошо это было.

Прошли годы с тех пор, как кто-то прикасался к ней интимно. И оказаться на грани оргазма из-за ласк паукообразного существа…

И здесь, в темноте, когда его руки и ноги обнимали ее, его теплое дыхание касалось ее макушки, а рука гладила ее волосы, его чужеродность не имела значения. Все, что имело значение, — это они вдвоем, комфорт, который он ей дарил, забота и внимание — все то, без чего она обходилась так долго.

Айви вздохнула и подвинулась, подняв колено, чтобы удобнее обхватить его ногой, и потерлась щекой о его грудь.

Его рука скользнула вниз с ее бедра, и его пальцы сжались прямо под ее ягодицей, притягивая ее ближе. У Айви перехватило дыхание. Кончики его пальцев были так близко к ее лону. Непроизвольно ее сердце сжалось, и возбуждение расцвело внутри нее.

Она зажмурилась, пытаясь отогнать это ощущение, но было слишком поздно. Все, о чем она могла думать, это о его пальцах, которые поднимались выше и гладили ее через шорты, о том, как Кетан прикасался к ней, лаская ее без каких-либо преград, скользя по ее влажности и доводя ее до оргазма.

Айви втянула нижнюю губу в рот и прикусила ее, надеясь, что боль отвлечет ее от этих мыслей.

Этого не произошло.

Это потому, что я была так одинока. Потому что я жаждала, чтобы кто-нибудь обнял меня, заботился обо мне. Потому что прошло так много времени с тех пор, как… с тех пор, как кто-то прикасался ко мне вот так.

Это потому, что никто никогда не прикасался ко мне вот так. С таким… благоговением.

Но… но это было всего лишь прикосновение.

Прикосновение в темноте, где никто не мог видеть, где она могла представить его кем угодно…

Нет. Это все равно было неправильно. Он не был человеком!

Она подвинулась, пытаясь увеличить расстояние между своей задницей и его рукой, но лишь сильнее прижалась тазом к выступам его живота. Дрожь пробежала по ее телу.