Пойманное солнце

Кришна с трудом понимал, в чем дело. В конце концов он сообразил, что хозяин хочет оставить Дамаянти в своем борделе, и приказал сестре немедленно следовать за ним. Дамаянти послушалась и пошла к двери. Она без колебаний оставила все, что было в ее комнате.

Кришна пошел за ней. Два года, проведенные в Калькутте, словно изгладились из памяти Дамаянти. Ей казалось, будто вся ее жизнь была ожиданием возвращения в родную деревню.

Однако хозяин преградил ей дорогу. Кришна, с трудом сдерживая поднимавшийся в нем гнев, потребовал, чтобы хозяин их не задерживал, но тот, осыпая Кришну оскорблениями, грозил передать их обоих в руки полиции. Тогда Кришна бросился на хозяина, оттолкнул его и побежал вместе с Дамаянти вниз по лестнице.

Шум разбудил жильцов дома и полицейского, который жил со своей семьей на первом этаже. Он задержал беглецов, посмотрел долговые обязательства, которые предъявил хозяин, и отвел брата с сестрой в полицейский участок.

После короткого допроса Дамаянти отпустили, а Кришну отвели к судье, и тот приговорил его к денежному штрафу в пятьдесят рупий или к четырнадцати дням ареста. В коридоре суда Кришне удалось шепнуть сестре, чтобы она ждала его там, где он ночевал.

Дамаянти не решилась подняться в свою комнату и послала за вещами мальчика, а сама осталась ждать у подъезда. Она видела, как мальчик с хозяином вышли из дома. Хозяин взволнованно бегал от одного торговца к другому. Девушка стоила дороже бриллианта; ведь за бриллиант деньги удается получить только раз, а девушку можно продавать каждую ночь.

В оживленном переулке скрыться оказалось нетрудно. Дамаянти обменяла свое шелковое сари на кусок дешевого ситца и, получив в придачу деньги, смогла кое-как питаться. Ночью она ложилась спать на мостовой, на том самом месте, где нашла брата. Так же неподвижно сидела она под палящим солнцем и на четырнадцатый день. Под вечер пришел Кришна. Они сразу же отправились в обратный путь, домой.

Так закончилась история певицы в золотом платье. Я вспомнил, что видел девушку в баре «Гранд-отеля» два года назад, при первом моем посещении Калькутты, но тогда я не имел ни малейшего представления о ее судьбе, совсем необычной: Калькутта ведь редко отпускает свои жертвы.

Сражение камнями

Мы вышли из ресторана, намереваясь отдохнуть после обеда в своих комнатах. Сорок один градус! Солнце стояло прямо над торговыми домами Чоурингхи и Парк-стрит.

Когда мы проходили мимо Бюро обслуживания, то заметили какое-то смущение на лицах служащих. Перед отелем собралась толпа протестующих людей, которая явно намеревалась штурмовать этот «увеселительный дворец». Мне это показалось вполне разумным: ведь более трех четвертей жителей Калькутты живут в вонючих, перенаселенных многоквартирных домах.

Семьдесят пять процентов больших семей вынуждены довольствоваться одной комнатой; на двадцать восемь — тридцать девять человек — только один водопроводный кран; одним отхожим местом пользуются от двадцати одного до двадцати трех человек.

По официальной статистике, в Калькутте было около тридцати тысяч бездомных, которые все делали на мостовой: готовили пищу, ели, отправляли своп естественные потребности и спали. Когда видишь длинные ряды бездомных на вечерних улицах и в переулках, то начинаешь думать, что половина населения Калькутты живет на улице.

Портье стоял, подняв руки, перед голодной толпой и, несмотря на свою представительную фигуру, лишь с большим трудом оттеснял демонстрантов.

Ювелир магазина в отеле опустил жалюзи на витринах и исчез с озабоченным лицом, в то время как три побледневших служащих поспешили на помощь портье.

Мой знакомый предложил выйти из отеля. Он считал, что на улице интересней, против чего я не мог возражать. Впрочем, признаться, при виде взволнованных лиц и угрожающе поднятых кулаков мне стало как-то не по себе. Мы прошли мимо портье на улицу, повернули налево в узкий переулок между ювелирным магазином и протестующей толпой. К счастью, нас пропустили. Всю свою ненависть демонстранты обрушили на роскошное здание «Гранд-отеля», в котором как раз в это время вели переговоры директора одной из индийских монополистических компаний.

Неожиданно мы услышали завывание сирены. Кричащая толпа увлекла нас налево, на соседнюю улицу, ведущую к Новому рынку. Рубашки прилипли к телу. Мой знакомый понял, что мы попали в ловушку, и растерянно посмотрел на меня. Одну сторону улицы блокировала толпа, другую перегородили два грузовика с решетками из толстой проволоки — машины калькуттской полиции. Автомобили остановились примерно в двадцати метрах от нас. На полицейских были плоские шлемы, в руках они держали проволочные щиты. Два офицера в беретах подавали команды. Полицейские спрыгнули с машин и стали теснить толпу щитами и дубинками.