Поймать Короля и высечь!

— Лена, ты, главное, не падай духом! Все, возможно, повторится, — Василий Николаевич понимал, что говорит не совсем те слова, стеснялся их, но ему очень хотелось хоть немного ободрить Лену, успокоить ее.

Прозвенел звонок.

— Мне пора. — Лена поднялась.

— У меня, как назло, урок. Ты заходи, мы еще поговорим. А про переход в другую школу забудь. Ты у нас — главный оператор. Скоро женские соревнования по радиосвязи. Кто же будет защищать честь нашей радиостанции? Смотри у меня! — шутливо пригрозил Василий Николаевич.

Лена вошла в класс почти вместе с Тамарой Дмитриевной. Та, как обычно, положила на стол тетради с записями, указку, поправила перекосившуюся карту.

— Опять Сныкова нет? Это уже безобразие! — она прошлась между партами. — Ведь хотела поговорить с его отцом. Пожалела… Выходит, зря. Кто знает, что с ним творится? Почему он уже четвертый раз уходит именно с третьего урока?

— На свидание ходит! — неуверенно сострил Юрка Белоглазов.

— Я серьезно! — учительница географии постучала указкой по столу. — Косичкина, может, тебе что-нибудь известно?

— Я ничего не знаю, — не поднимая головы, ответила Лена.

— У нас есть в классе коллектив или нет? Почему только я переживаю за каждого? — обиделась Тамара Дмитриевна.

— Мы тоже переживаем. Но особо беспокоиться нечего: он уходит, а на успеваемости это не сказывается.

— Ясно. Ты, Белоглазов, опять хочешь сказать, что пора ввести в школе свободное посещение занятий. Только, по-моему, тебе оно на пользу не пойдет. Ты и при обязательном-то с двойки на тройку перебиваешься!

— Я же не за себя. Я за отличников переживаю. А вы все говорите, что у нас коллектива нет! — съязвил Белоглазов.

— Можно войти? — в дверь скользнул запыхавшийся Толя Сныков.

— Входи… — Тамара Дмитриевна с интересом посмотрела на него.

— Я письмо получил! — радостно проговорил Толя, размахивая листком.

— Какое еще письмо?

— От академика Минка! Можно я прочту? Это письмо не только мне, а всему классу!

— Откуда у тебя это письмо? Причем тут наш класс?

— Я за этим письмом каждый день с уроков бегал… — По лицу Тамары Дмитриевны Толя понял, что этими словами он еще больше запутал классную руководительницу, и умоляюще попросил:

— Можно я прочту письмо и тогда все поймете? Можно?

Тамара Дмитриевна кивком разрешила.

«Уважаемый Анатолий! — быстро начал читать Сныков. — Ввиду сложности ситуации, о которой ты сообщил в своем письме, отвечаю незамедлительно. Я восхищен, других слов не нахожу, стойкостью Лены Косичкиной. Она ведет себя как настоящий исследователь. А ребятам из твоего класса я бы посоветовал более чутко относиться друг к другу. Это так важно в жизни: понять другого человека, поверить ему и, если нужно, помочь.

Теперь о физической стороне явления, которое наблюдала Лена. Должен сказать, что оно пока еще относится к тем загадочным явлениям природы, которые предстоит разгадать науке.

Случаи, когда целые радиосообщения длительностью до десяти минут повторялись, неоднократно наблюдались и раньше. И серьезные ученые поначалу решили, что это космические пришельцы пробуют вступить с нами в контакт. Проводилась целая серия экспериментов. Но, к сожалению, явление, условно назовем его «радиоэхом», наблюдается очень непродолжительное время, и наука пока не располагает данными, позволяющими его предвидеть.

Думаю, что разгадать его предстоит людям, влюбленным в физику и радиотехнику, которые пока еще сидят за школьной нартой.

С уважением Н. Минк.»

Толя, сложив листок пополам, прошел к своей парте. В классе наступила настороженная тишина.

Хлеб с анисовыми каплями

Зима в этом году выдалась бесснежная, но морозная. Вместе с мальчишками целыми днями Лешка пропадал на реке. Ко дню рождения мать купила Лешке «ножи» с ослепительными лезвиями. С шипением резали они лед, и Лешка, коренастый, ловкий, к общей зависти приятелей, быстро научился крутиться на месте, совсем как фигуристы, которых они видели по телевизору.

Около Марьина омута лед был особенно прозрачным. Сделав несколько незамысловатых фигур, Лешка внезапно остановился: под толщей льда он заметил какое-то движение. Смел рукавицей снежную крупу — плотвицы. Одни из них медленно шевелили хвостами, чтобы удержаться на месте, другие уже перевернулись белым брюхом кверху или бессмысленно тыкались носом в лед, словно хотели его пробить.

— Задыхаются! — вскочил Лешка.

Еще не зная в чем дело, мальчишки шумной гурьбой подлетели к Лешке, увидели плотвиц и тревожно затихли.

— Я сейчас!

Неловко ковыляя, Лешка побежал на коньках к деревне и вскоре вернулся с топором и в валенках. Мальчишки стали рубить квадратное оконце в толстом льду. Они голыми руками вытаскивали скользкие куски льда. До ломоты стыли пальцы, мальчишки дышали на них, а когда не хватало дыхания, засовывали в рот, чтобы хоть немного согреть.

Лешка наломал веток, сделал веник и расчистил прорубь от ледяной кашицы. Мальчишки окружили прорубь и замерли, напряженно вглядываясь в темную йоду. Откуда-то из глубины, с самого дна, бесконечной цепочкой бежали серебряные пузырьки.