Поймать невидимку

Вскоре в кафе остались только он да лекторша, собирающая разложенные по барной стойке и выброшенные на пол листовки с брошюрами.

С тяжелым сердцем Мещерский поднялся, понимая, что проиграл. Причем не просто проиграл, а с концами, потому что никаких планов, кроме как «потом подумаю» на этот случай у него припасено не было.

В душе он почему-то был уверен, что девчонка все же работает в его фирме и что он увидит ее здесь, в этом кафе. Уж слишком робко она смотрела на него вчера – как смотрят на босса, а не на какого-нибудь постороннего дядю в банке.

Отставил стул к стене, Богдан направился к выходу, напряженно думая.

– Вы что здесь делаете, девушка?

Уже почти покинув помещение, он обернулся на возмущенный окрик госпожи Тереховой – лекторша стояла, согнувшись и приподнимая скатерть, которой был накрыт стол для фуршетов.

Мещерский сощурил глаза, машинально сделал шаг вперед.

– Я… извините… я случайно… – пролепетал из-под стола девичий голосок, от которого внутри все собралось в тесный, напряженный ком...

– А ну вылезайте! – скомандовала лекторша. – Не то охрану вызову.

И это вышибло его из ступора.

Отбросив брошюру, которую все еще держал в руках, в несколько быстрых шагов, Мещерский преодолел расстояние между столом и дверью, отодвинул женщину в сторону… и присел на корточки, заглядывая в полумрак.

– Привет, Бэмби! – сорвалось с его губ вслед за торжествующей улыбкой.

И было от чего торжествовать.

Хлопая светлыми, пушистыми ресницами, из-под стола на него смотрела она. Та самая. Его добыча. Его заслуженный, долгожданный десерт.

***

– Может, вылезешь?  – протягивая руку, Мещерский выглядел так, будто только что выиграл меня в лотерею. Так, будто между нами все было предельно ясно, причем давно.

Я протянула ему дрожащую руку… и чуть не подскочила – так треснуло статическим электричеством.

Босс многозначительно поиграл бровями.

– Знак свыше?

Я шумно проглотила слюну. 

– Подобные… знаки против вашей же офисной политики.

Он рассмеялся.

– К черту политику. Зачем ты полезла под стол?

Господи, я все еще под столом.

Словно прочитав мои мысли, босс перехватил мое запястье и потянул наружу. По дороге я, конечно же, успела приложиться об столешницу затылком, и он тут же прижал к ушибленному месту свою ладонь. Большую, теплую, немного шероховатую ладонь.

– И?

Лицо его были совсем близко – так близко, что я чувствовала его горячее дыхание.

– Что «и»?

– Почему ты спряталась под стол?

Надо было срочно что-то придумать – меньше всего я хотела ассоциироваться у него с кем-то, кто прячется… или скрывается. Но голова совершенно отказывалась работать, и я выдала первое, что пришло мне в голову.

– Телефон зазвенел… и я так испугалась, что выронила его… а потом полезла доставать…

– Да, нехорошо вышло с телефоном… – ласково пожурил он меня чуть ни в самое ухо. – Такое грубое попустительство без наказания оставлять нельзя. Ну-ка, говори, как зовут… будешь хорошо себя вести, отделаешься простым выговором…

Я б, может, и сказала. Да только банально забыла, всю силу воли пустив на то, чтобы просто удержаться на ногах – они вдруг решили, что от голоса этого мужчины можно забыть о своей прямой функции.

– Ну же…

– Эээ… Ира… 

Ну, слава богу. Хоть соврать сообразила.

– Ира, значит… - немного удивленно протянул он, отодвинувшись – будто ожидал от меня чего угодно, только не этого имени. Его рука все еще лежала на моей голове, и он слегка помассировал пальцами мой ушибленный затылок – будто не смог удержаться.

Чуть поодаль застыла, переводя взгляд с одного на другого, госпожа Терехова. Кажется, она пыталась решить, достойно ли наше странное знакомство ее вмешательства – как специалиста по приставаниям на работе. 

– Вы свободны… - не глядя на женщину, бросил Мещерский.

Пожевав губами, лекторша неуверенно кивнула и, суетясь, бочком-бочком, позорно сбежала из кафетерия.

– А я? Я могу быть свободна?

Директор снова улыбнулся – довольно хищно, как мне показалось.

– А ты, Ира, сейчас поедешь со мной обедать.

– С какой это стати? – окончательно испугалась я.

Перед глазами возникла одобрительно кивающая Маринка, и я резко мотнула головой – выкинуть ее глумливое лицо.

Мещерский нахмурился.

– Что? Не поедешь?

Поняв, что он расценил мое движение как категорический отказ, я быстро соображала.

Отшить его грубо и сразу – значит, безусловно разозлить. Злой начальник нам не нужен. А уж если на этой волне уволит – все. Плакали планы господина Шубина и вместе с ними мои надежды на теплое местечко на последующие пять лет.

Подыграть? Значит, придется все-же ехать с ним обедать. Там пить вино, рассказывать про себя, врать – искусно, подробно, как меня не учили. Мещерский мужик умный, интуиция хорошо работает – наверняка чувствует, что симпатия наша взаимна, иначе вряд ли бы пёр до такой степени напролом. Сомнений нет – без должной подготовки, под алкоголь, он раскусит меня на раз два – выяснит кто я, что я, и где по-настоящему работаю.  

Третий вариант – мягко сделать так, чтобы он сам передумал куда-либо меня «обедать».