Поймать невидимку

Записка могла быть передана до моего появления в жизни директора «Меридиана», свидание давно отмененным.

Логике мешали три факта. Даже не то, что мешали – выжигали в моем сердце здоровенную такую кровавую рану, размером с само сердце.

Во-первых, любовница не выглядела отставленной – она липла к Богдану с видом женщины, имеющей на него права.

Во-вторых, записка была найдена мной в мусорной корзине сегодня, а значит, и получена сегодня – ведь если от нее в принципе хотели избавиться, то избавились бы сразу, вместо того, чтобы носить в сумочке. Да и уборщица бы успела выкинуть мусор, если бы все это происходило далее, чем сегодня.

Ну и третье – оно же самое ужасное – 13-е мая это сегодня. Тогда же, когда Богдан запланировал наше с ним свидание на яхте «Дикая Кошка», собираясь забрать меня с остановки метро «Речной Вокзал» в восемь вечера. Назначая время, он помедлил, будто хотел встретиться раньше, но потом вспомнил о каком-то важном деле, которое было у него намечено на этот же день, и мы договорились на восемь.

Вот значит, какое у него было дело.

За печальными мыслями я не заметила, как маршрутка подкатила к нужной мне остановке и чуть не пропустила ее.

Приехала я в наш старый двор – нет, не к маме. Там меня Мещерский тоже легко найдет. Кроме мамы в нашем старом дворе жила моя школьная подруга Настя Гаврилова, с которой у нас на протяжении вот уже пяти лет продолжались странные, немного вымученные отношения.

Когда-то она, я и Маринка Шубина были подружки не разлей вода. Вместе тусовались, прогуливали уроки, вместе ездили на родительские дачи. Один раз, в седьмом классе, даже договорились поделить между собой мальчика, который всем троим нравился.

Сначала дружить Матвею Бердихину предложила Маринка – полдня они гуляли, держась за руки, успели даже поцеловаться в школьной гардеробной, прячась за грудой пальто.

Потом эстафету передали мне, но до поцелуев у нас с Бердихиным не дошло – мне жутко не понравилось его нытье по поводу какой-то известной компьютерной игры, а ему – мой откровенный, чуть ни до обморока зевок, которым я наградила его за это самое нытье.

Настя же удивила всех. Она загребла Матвея с руками и ногами, отшила всех конкуренток, через пару лет потеряла с ним девственность, а этой осенью, перед самым ее поступлением на журфак, наконец-то расписалась с ним и поселились в квартире его родителей.

Я на этой скромной свадьбе еще присутствовала, но, в общем и целом, после окончания школы пути наши с Настей Гавриловой-Бердихиной благополучно разошлись.   

За исключением тех редких случаев, когда кому-то из нас необходимо было поплакаться другому в жилетку.

Вот прям так все и происходило – после многомесячного молчания, с периодичностью примерно раз в полгода, то я, то она звонили друг другу и без лишних предисловий сообщали – дорогая, полный абзац, готовь жилетку.

В последний раз «жилеткой» я пользовалась, когда лоханулась с поступлением в прошлом году. А осенью надела ее сама – через месяц после свадьбы, проводив Матюшеньку в армию, Настя приехала ко мне за утешением и нарезалась на моей кухне до лиловых зюзей.

Теперь, стало быть, моя очередь.    

– Заходи! – Настя открыла сразу же – ждала меня после звонка получасом ранее. Вид у нее был хмурый, заспанный, натянутая футболка не скрывала хорошо округлившийся живот.

– Ничего себе! – уставилась я на этот живот, помедлив на пороге. – Ты когда успела, мать?

– Матвею под Новый Год увольнительное давали, – вздохнула Настя, пропуская меня.

– Увольнительное… – тут же ворчливо отозвались из глубины квартиры. – Лучше бы он Новый Год на гауптвахте отметил…

В дверном проеме показалась Настина свекровь, Светлана Васильевна.  

– Здравствуй, Соня. Отучилась, как видишь, подруга твоя.

Настя фыркнула.

– Да ладно вам, отучилась… А вы на что?

– Опять завелась? Маманю свою припашешь! Тоже мне, нашла няньку…

– Мама работает… а вы – нет.

Беззлобно переругиваясь со свекровью, Настя провела меня в их с Матвеем комнату, уже заставленную детскими вещами и пачками памперсов. Прикрыла дверь и небрежно махнула рукой, указывая на широкий, покрытый одеялами диван.

– Ну, рассказывай, что там у тебя стряслось...

Я плюхнулась на мягкое-удобное, сразу же ощутив себя пациентом на кушетке у психолога.

И уже раскрыла было рот – поведать о том, что так, мол и так, встречаюсь с мужчиной на двадцать лет старше себя и понятия не имею, что со всем этим делать… как вдруг в дверь позвонили.  

– Ооо… какие люди! – приветливо запела Светлана Васильевна, открывая. – Проходи-проходи, милочка, Настюша в комнате.

Я насторожилась.  

– Ты кого-то ждешь?

Подруга подняла на меня хитрый взгляд.

– Хотела тебе сюрприз устроить. Представляешь, только мы с тобой поговорили – звонит Маришка! Сто лет ведь не звонила… я даже удивилась…

У меня вдруг похолодели руки. И ноги.

– Ну, в общем, я ее тоже решила позвать. Чтоб как в старые времена… Посидим, поболтаем… Наливочки за мое здоровье выпьете… А, Сонь? Классно же будет… Соня? Але? Что с тобой? Ты че белая такая стала?..  

***

В отличие от окаменевшего тела, мысль работала быстро.