– Да что с этим кретином случиться может? Кран небось не закрыл и гулять ушёл.
– Он что, может гулять один? Он ориентируется в районе? – удивилась хозяйка чихуахуа и нервно захлопала наращёнными ресницами «Голливудский объём».
– Может, может. Во дворе вон сидит же. Велосипед у него есть, он вроде метро боится, автобусы тоже не очень переносит, а на велосипеде ездит. Сейчас он дома может сидеть, но если ему моча в голову стукнет, не откроет, тем более шумим. «Ушёл в себя, вернусь послезавтра».
– Какой кошмар. А случись что с бабкой, куда он денется? – запереживала мама. – Психушка? Интернат?
– Я откуда знаю? – сказала Валентина. – Ну, он себя обслуживает как-то. В магазин, правда, не ходит, но на кой ему магазин? «Утконос» им всё привозит. Уже знают его, оставляют сумки за дверями и уходят, иначе не выйдет. Когда Алевтина дома, проще, конечно.
– А мать где? И отец.
– Отец их сто лет назад бросил, а потом мать вышла второй раз замуж, любовь там у неё, не до странного ребёнка, я тоже её понять могу, тут на всю жизнь обуза, а девка молодая, она его лет в девятнадцать родила. Ну, потом мать в Питер переехала, родила от нового мужа двух девочек, нормальных. Раз в год приезжает, сдался ей этот. Видимо, там муж поставил условие: я или он.