Поймите меня правильно

Пока местный детектив — кстати, довольно унылый тип, да и как тут не быть унылым, если у него вставная челюсть плохо пригнана, изо рта разит отвратительный запах, а лобная кость проломлена в двух местах, сами понимаете, все это не очень-то помогает парню в жизни, — так вот, пока местный детектив там суетился, все измерял, разглядывал в лупу, я спокойно прохаживался по комнате и нашел на подоконнике банан.

И только я хотел откусить от него, как детектив набросился на меня, вырвал у меня из рук и говорит, что, может быть, банан-то и является уликой. Он говорит: если банан был брошен просто так на подоконник, то это может иметь большое значение в расследовании дела.

Он также сказал, что покойный — который все еще лежал на верхней ступеньке и в данный момент абсолютно ничем не интересовался — при жизни очень любил бананы, и что, может быть, если я сдвину с места этот банан, я помешаю детективу воспроизвести картину смерти бедняги, а умер он оттого, что при падении стукнулся головой о перила лестницы.

Я не согласился с детективом, что банан это улика. Я считал, что это просто банан и съел его, а через десять минут местный костоправ усиленно промывал мой желудок: в банане оказалась достаточная доза мышьяка, чтобы убить слона.

Вот так раскрылось дело, и мы все поняли, отчего умер покойный.

Из этого вы должны сделать вывод, ребята, что если вы надоели своей жене, то или немедленно покупайте себе железнодорожный билет и уезжайте как можно дальше из дому, или уж откажитесь раз и навсегда от фруктов.

О'кей. Так вернемся к нашему делу.

Вы, вероятно, удивляетесь, почему, когда эти гориллы, друзья Зеллары, повезли меня прокатиться по свежему воздуху в машине, и я опрокинул их планы, я тогда не передал их в руки местной полиции, а ограничился только тем, что слегка пристукнул их по черепкам рукояткой револьвера.

И вас, вероятно, очень интересует телеграмма, которую я заставил Зеллару послать в Чикаго. Ну, что ж, слушайте.

Я вам уже говорил, что Зеллара назвала мне имя громилы-американца, который хотел убить меня. Она сказала, что его имя Пинни Ятлин. И я уже говорил вам также, что я знаю: этот парень является подручным бандюги высшего класса, проживающего в Чикаго, по имени Джек Истри.

Он держит игорные дома, участвовал в целом ряде мошеннических афер и его «послужной список» такой длины, что по сравнению с ним жизнеописание Сатаны покажется руководством для обучения первоклашек в бесплатной детской школе.

В телеграмме говорилось:

«Джек Истри.

Отель Депин, Чикаго.

Должна была заговорить старалась быть осторожной но иногда осторожность (!) бывает излишней стоп спокойно старайтесь не замарать руки Ятлин полностью потерян

Зеллара».

О'кей. После того как мы послали эту телеграмму, я сказал Зелларе: она может смываться; и добавил: она мне очень не нравится и мне доставит большое удовольствие, сбросить ее в Тихий океан; я не делаю этого только из уважения к акулам.

Я также сказал ей: если я когда-нибудь где-нибудь встречусь с ней, я ей такого надаю, что каждый раз, когда она будет садиться, ей будет казаться, что на ней одеты штанишки из наждачной бумаги.

Потом я смылся из Мехико-Сити.

И вот что там, по-моему, произошло после моего отъезда.

Пинни Ятлин после того, как какой-то сердобольный парень приложил к его затылку кусок льда, чтобы он очухался от моего удара, вероятно, выпил несколько стаканчиков и отправился к Зелларе, выяснить, почему она его предала.

Вероятно, она сказала ему, что она и не собиралась его предавать, что все это дело моих рук, и только моих, что я очень много знаю и заставил ее послать телеграмму боссу.

Затем она рассказала Ятлину содержание телеграммы. После этого Ятлин, вероятно, побежал в первый же переговорный пункт и заказал разговор с Джеком Истри, чтобы все ему рассказать.

Джек Истри, уже получивший телеграмму, спрашивает: в чем тут дело, он ничего не понимает.

Ятлин, вероятно, ответил ему, что телеграмма вообще не имеет никакого смысла, что это Кошен заставил Зеллару послать ее. В то же время он сообщает Джеку Истри, что Кошену известно, но что у него нет никаких доказательств и он только блефует.

Тогда Джек Истри спрашивает себя: за каким чертом Кошен послал телеграмму? Он начинает нервничать. Будет ждать, что после моего отъезда в Чикаго разыграется колоссальная драма. Поэтому он решит приготовиться к моему приезду и на случай, если наш с ним разговор примет чересчур серьезный оборот, он подготовит какую-нибудь липу.

Потому что даже самый первоклассный и прожженный бандит, такой, как Истри например, здорово трусит, когда узнает, что в дело ввязались официальные органы, и что феды[1] проявляют особый интерес к его личности.