Поиск-85: Приключения. Фантастика

— И вдруг в одну ночь… — Эли прислушалась: ветер бешено бил в толстые стены. — В такую же, наверно, ночь, как эта, сюда бурей занесло дирижабль. Его ударило о крышу дома, один из пилотов уцелел — сквозь проломленную крышу он свалился прямо в комнату… Он звал на помощь, полз из комнаты в комнату, пока не наткнулся на доктора… Представь… — Девушка обняла друга. — Из бури, с неба ты падаешь в эту берлогу, добираешься до этого жуткого зала, а в нем кто-то корчится и хрипит на полу…

Шимона убил, как из его предсмертного бреда понял пилот, приемный сын со странным именем Таран. Он был тот самый преступник, за которым безуспешно охотились. Оказалось, доктор изобрел какой-то невероятнейший способ выкачивать из людей их жизненные силы, таланты: он концентрировал их в своем приемыше. Нижние комнаты санатория были полны немощными, слабоумными старцами — все, что осталось от выдающихся мыслителей, изобретателей, гениев искусства. Доктор заманил их, гарантируя легкое излечение от бессонницы и прочих недомоганий, на которые обычно жалуются люди умственного труда.

Шимон был одержим идеей создавать новых феноменов, подобных Тарану, да только тот желал оставаться единственным. Они как раз ссорились из-за этого, когда на дом бросило дирижабль. Вероятно, Таран предположил налет полиции — поспешил расправиться с доктором и скрылся. Ни награбленного, ни какого-либо устройства, которым Шимон осуществлял свой дьявольский метод, так и не нашли.

— Об этой истории иногда толкуют тетушка и ее подружки по бриджу. Дядя не терпит разговоров на эту тему… А усадьба чем-то ему нравится — выкупил ее у земельного банка, ездит сюда раз в два-три месяца.

— У вас с ним родственные вкусы, — усмехнулся Карлейн, — а вообще, кто он, чем занимается?

— Мы с ним не кровные родственники, он муж моей тети. А занимается… Он глава фирмы «Бонаро» и еще какое-то слово или сокращение.

— «Бонаро и Ш»… — пробормотал Карлейн, глядя на подругу. — Это самолетостроительная фирма, куда я принят.

Карлейн давно обдумывал проект беспилотного транспортного самолета, способного развивать необычайную скорость при гигантской грузоподъемности, и, поступив в «Бонаро и Ш», рассчитывал осуществить его. Однако фирма не заинтересовалась проектом. Инженера заняли массой мелочных дел, с какими мог бы справиться и конторщик. Сидя в огромном зале, где трудились не менее ста человек, Карлейн чувствовал, как тупеет от невыносимо нудной работы.

— Не пойму, кто мы здесь? Инженеры или сортировщики макулатуры? — сказал он как-то сидевшему рядом коллеге по фамилии Кунеш.

— Увы, сортировщики!.. — Кунеш вздохнул. — Который год я завален всем этим, а Грачек, — он кивнул на пожилого инженера, — еще дольше. Вон Якт, Ронсен — то же самое, и так — все остальные.

— Зачем тогда понадобилось устраивать столь сложный конкурс? — изумился Карлейн. — Я-то думал, фирме нужны талантливые парни!

— Посредственность к нам не попадет, это верно. Ну, а за что платить деньги… — Кунеш поглядел на потолок — над ними, где-то на самом верху высотного здания, помещался кабинет главы фирмы, — то уж дело хозяев. — Он понизил голос: — Видите малого, что сунул в рот фломастер? Его зовут Снель. Очень честолюбив. Получил нервное расстройство, утверждает — от нашей работы. Пьет.

Тот, на кого он указывал взглядом, еще нестарый крепыш, вдруг заметив, что на него смотрят, швырнул фломастер, вскочил и, лавируя между столами, почти подбежал к Карлейну и Кунешу.

— Что он говорил обо мне, приятель? — спрашивая Карлейна, он ткнул пальцем Кунеша в грудь.

— Мы толковали, что кое-где не очень-то аплодируют стоящим проектам, — сказал Карлейн, — вот и все.

— Не очень-то?! Да в нашем заведении на них плюют! Вот так и плюют… — Снель плюнул себе под ноги. — У меня был проект, мой проект! Если бы я не связался с этой проклятой фирмой, я бы его реализовал, открыл собственное дело! Собственное, говорю я вам! Уже летали бы не знающие конкуренции «Снель-1», «Снель-2»!..

— Успокойтесь, на нас смотрят. — Кунеш положил руку ему на плечо.

— «Снель-3»!.. — С последним выкриком он обмяк и вышел из зала едва не шатаясь.

— Пока что его выходки терпят… — Кунеш глядел ему вслед. — Поговаривают, что там, где он прежде служил, его действительно считали большим знатоком. Фирма, должно быть, много ему наобещала, приглашая к себе.

Неделя проходила за неделей; в скверном настроении Карлейн возвращался со службы в свою квартирку и в забытьи сидел до полуночи, не в силах заставить себя притронуться к еде. Сны снились какие-то липкие, мерзкие, то и дело он просыпался от ощущения, будто его череп вскрыли и выгребают мозг; мучили головные боли.

Однажды, когда, придя домой, он поймал себя на том, что сжимает руками голову, словно боясь, как бы ее не отняли, позвонила Эли. Она приглашала его поужинать в каком-нибудь тихом ресторанчике с играющим под сурдинку оркестром, но Карлейн, разбитый, изнуренный, не мог понудить себя выйти из дома.