Поиск-85: Приключения. Фантастика

За дверью вдруг застонали. Этот приглушенный стон остановил лейтенанта. Сергей выхватил ТТ, перебросил его в левую руку, распахнул дверь. За спиной замерла проводница. Напряженно вглядываясь в полумрак тамбура, Сергей шагнул вперед и сразу почувствовал тупой удар в правое плечо, а затем режущую, обволакивающую все тело боль.

«Вот дурак, — ощущая в рукаве теплую, липкую струйку, — подумал Вотинцев. — Как глупо попался!»

— Берегись! — раздался возглас в углу, и в эту же секунду грохнул выстрел. Напавший на Вотинцева человек вздрогнул и повалился на пол.

Сергей, прижавшись спиной к стенке, удержался на ногах и, наконец, огляделся. В углу, скорчившись, стоял Женька Павлов — сотрудник областного угрозыска. У противоположной двери затаились двое. Третий, подстреленный Женькой, неловко сидел на полу и дико матерился, но финку из рук не выпускал.

— Привет, Женя! — зачем-то сказал Вотинцев. — Что тут у тебя стряслось?

— Да ничего нового, — с трудом ответил Павлов. — Бандитов взял, а они меня… пырнули.

Он не договорил, осел на пол и закрыл глаза. Двое у двери, оценив ситуацию и осмелев, двинулись к Сергею. Лейтенант вскинул пистолет и негромко, но твердо сказал:

— Стоять на месте! Стрелять буду без предупреждения.

Он чувствовал, что вот-вот может потерять сознание от потери крови, и, услышав за собой топот сапог, облегченно вздохнул. Девчонка-проводница привела помощь, и в тамбур ворвались солдаты. Один из бандитов попробовал было взмахнуть ножом, но получил такой удар пряжкой, что, заорав, как блаженный, закрутился волчком на полу. Бандитов быстро скрутили и оставили в тамбуре под конвоем.

— Не сомневайся, друг, — заверил Вотинцева безусый старшина. — Сдадим эту публику аккуратно. В лучшем виде.

Женьку Павлова уложили на лавку в служебном купе и побежали по вагонам в поисках врача. Старшина перебинтовал Сергею плечо и достал из вещмешка армейскую фляжку.

— Давай, браток, подкрепись, — сказал он и лихо отвинтил крышку. Вотинцев мотнул головой.

— Нельзя. У меня еще дело есть.

В купе, запыхавшись, вбежала женщина и склонилась над Женькой. Очки в простенькой оправе делали ее лицо малопривлекательным, но внушали уважение, и старшина, уловив взгляд врачихи, бросился за кипятком.

— Держись, мальчик, — произнесла врач, поглаживая Женьку по белой щеке.

…Ничего этого Клюев не знал, но озабоченное лицо пробегавшей мимо проводницы увеличило его беспокойство.

— Врача нет среди вас? — спросила девушка.

— А что случилось? — полюбопытствовал Клюев.

— Ранили человека, — отмахнулась она и проскочила дальше.

— Совсем шпана обнаглела. Побочное явление войны, — со вздохом заметил сосед по купе.

Клюев понял, что надо уходить немедленно. Что бы ни произошло в поезде, имеет это к нему отношение или нет, — оставаться здесь опасно. То, что парень, севший в поезд в Нижнеуральске, пока не попадался ему на глаза, еще ничего не значило. Возможно, что чекисты, получив телеграмму, ждут его на перроне в областном центре.

Клюев вышел в тамбур, открыл дверь и вгляделся в темноту. Сейчас поезд пойдет на подъем и сбавит скорость. Вдали виднелись огни ночного города. Клюев, держась одной рукой за поручень, спустился на подножку и несколько мгновений напряженно всматривался в черную землю.

«Не налететь бы на столб, — подумал он и, спрыгнув, покатился по насыпи.

Саня Румянцев задремал всего на несколько минут, но успел увидеть сон. И сон этот был прекрасным воспоминанием. После выпускного вечера они всем классом до темноты, как дети, резвились в городском парке, до одури катаясь на качелях, и лазили по хоботу фанерного слона.

Они не знали, что уже началась война, и Лелька Чиркова всерьез пообещала ему, что, может быть, когда-нибудь выйдет за него замуж. Теперь Леля — санинструктор на Западном фронте, и ее фотография висит на самом видном месте в школе.

Румянцев потряс головой, отгоняя воспоминания, и сосредоточил взгляд на будке путевого обходчика. Два дня назад капитан Струнин распорядился восстановить засаду. Эти четыре часа, как они условились, должен спать Дымов. Александр покосился на товарища: Дымов, постелив плащ, спал на траве, как дома, но по-солдатски, готовый вскочить на ноги по первому сигналу. Румянцев так засыпать не умел и поэтому после суточного дежурства едва добирался до койки в общежитие: всех чекистов в связи с особой обстановкой перевели на казарменное положение.

Кто не бывал в засаде, не знает, как это непросто. Каждый случайный шум или шорох требует мгновенного анализа и готовности в любой момент принять единственно правильное решение. Вдобавок ко всему, надо оставаться изо дня в день необнаруженным, иначе самый смысл засады полетит ко всем чертям.

…А старик так и зыркает по сторонам, едва выползет из своей будки. И пока он день-деньской вышагивает несколько километров, методично выстукивая рельсы, его незаметно сопровождает один из оперативников.