Поиск-90: Приключения. Фантастика

— Круглова? — снова переспросил Епифанов. — Круглова…

— Да. Проживает, вернее, проживала в Горноуральске, на улице Нагорная, девять…

— Не знаю я никакой Кругловой! — неожиданно заорал Епифанов. — Не знаю!

— Но вы же были у нее в гостях двадцать шестого декабря, — сказал Ханов. — Или запамятовали? Водку пили… Портвейн… А потом от женщины стали защищаться… Она вам врезала, аж искры из глаз… Вы ее толкнули…

Епифанов молчал. Только руки слегка дрожали да на скулах перекатывались желваки.

— Отведите его в камеру, — приказал Пискунов. — Теряем понапрасну время…

Епифанова увели.

— Он ничего не скажет, — невесело подытожил Пискунов.

— Всяк бы на его месте так себя вел, — не согласился я. — Доказательства его вины мы найдем. Вернее, их у нас и так вполне достаточно. Наша задача в другом: что это за золотой песок, о котором говорил Сидорову Красноперов? «Мигалева приехала сюда за песком…» Епифановым и доказательством его вины займется прокуратура. Мы — уголовный розыск. Для нас важна скорость. И точно выверенное направление поиска.

— Хорошо, — кивнул Ханов. — Давайте начнем плясать с того, где обосновалась Мигалева. Значит, церковь. Сидит она там в киосочке, продает иконки и свечечки. Очень хорошее место для встреч. Народ туда-сюда ходит. Подошел к киоску, словно бы за свечкой и… вместо этого золотишко! Купля-продажа произошла. К примеру, этот мужик в белом полушубке?..

— Откуда может утекать золото? — спросил я у Пискунова.

— С приисков. Откуда же еще. У нас их тут до чертовой матери, а порядка… Не было печали… — Пискунов в отчаянии грохнул кулаком по столу.

— Ты никак в обиде на нас? А, Григорий Иванович? — спросил я. — Думаешь, вот, мол, появились эти хмыри из Горноуральска и беду с собой принесли. Жили без них тихо-мирно… Золотишко утекает — это мы и без областных «варягов» знаем. Но под нас не течет, а над нами не каплет… А тут, вишь, как все обернулось!

— Да, — нехотя согласился Пискунов. — Меня не может не тревожить ваше предположение насчет утечки золота с приисков. Но упреков не принимаю. Работать будем, как работали. Лавры меня не интересуют.

— Разве в лаврах дело, — ответил я. — Просто следует основательно перетрясти твою глубинку.

— Это с какой стати? — усмехнулся Пискунов.

— А с той, что большинство темных делишек берут свое начало именно из глубинки. И только потом вскипают пеной наверху. Взятки, подношения, подлоги… Да мало ли что!.. В столицах, как известно, золото и драгоценные камни не добывают, а потребляют. И желательно подешевле, а лучше всего даром.

— Никита Демидов за взятки в Петербурге пол-Урала скупил, — подсказал Ханов.

— Эти не скупят, — засмеялся Пискунов.

— Как знать… Как знать… — задумчиво произнес Ханов и, неожиданно сменив тему, спросил: — Мигалеву допрашивать будем?

— Но с условием не нажимать на нее, — предупредил я. — Лишних вопросов не задавать и пустить допрос на самотек. Пусть он выглядит безобидной беседой. А потом отпустить ее подобру-поздорову. Пусть идет домой. Пусть выспится, успокоится… Но глаз с нее не спускать.

Мигалева решительно вошла в кабинет. Обвела взглядом присутствовавших.

— Посадите старуху! — не попросила, а скорее потребовала она.

Ханов подставил стул. Мигалева села.

Мы ни минуты не сомневались в том, что она не скажет нам правды, но этого от нее и не требовалось. Главное сейчас — узнать, о чем она догадывается, а о чем не имеет ни малейшего представления. В одном только мы были уверены, что со своей стороны Мигалева преследует ту же цель.

— А я ничегошеньки не знаю, — поудобнее устроившись на стуле, сообщила Мигалева.

— А мы вас еще ни о чем и не спрашивали, — в тон ей ответил Ханов.

— Так и спрашивать-то меня, сынки, не об чем… Истинная правда.

— Но мы все же попробуем, — улыбнулся Пискунов. — С вашего разрешения…

— Деваться некуда, — тяжело вздохнула Мигалева.

— Когда вы приехали на станцию Гора? — спросил Ханов.

— В начале прошлого года…

— Цель?

— Подружка у меня здесь живет. Списались. Вот я и… А чо век одной коротать? Ни родных, ни близких… Я вам адресочек дам, сами у ей и спросите.:.

— Спросим, — заверил Пискунов. — А Епифанова давно знаете?

— Митрофана-то? Да, почитай, с конца ноября. Недавно… Месяц с небольшим…

— Каким образом познакомились? — спросил я.

— В церкви встретила. Пожалился он мне. Горе у него… Обокрали. Документишки какие-то там… Книжку трудовую. А без их куда? Пропадешь нонче без бумаг. Ну, я и… Господь милостив… Да далеко он. А мы по земле ходим. Кто пожалеет?

— И чем же занимался Епифанов все это время?

— Устроила его в церковь. Истопником. Работал… Я ведь без родителев росла… Настрадалась. Мне любую божью душу жалко. Кто человека наставит? Кто душу его мятущуюся успокоит? Кабы не возопил после человече ко Господу Богу нашему: «На спасение стези настави мя, студными бо окалях душу грехми и во личности все житие мое иждих: но твоими молитвами избави мя от всякия нечистоты…»

— С кем встречался ваш квартирант? — дослушав до конца монолог Мигалевой, спросил Пискунов.