Поиск-90: Приключения. Фантастика

— Да ни с кем. Может, на работе?.. Дома ни с кем. Я насчет ентого строгая. Ко мне люди ходят. С богом поговорить… Совета спросить. Да грехи замолить, что за долгую жизнь накоплены были…

— Грехи не замаливать — искупать надо, — усмехнулся Ханов. — Что в молитвах-то толку?

— Не скажи, мил человек, — пристально посмотрела на него Мигалева. — Безумне, окаянне человече, в лености время губиши: помысли житие свое, и обратися ко Господу Богу, и плачися о делах твоих горько… Вот так!

Ханов растерянно пожал плечами. Ответить тем же он не мог. Мешал пробел в богословии.

— А фамилия Красноперов вам что-нибудь говорит? — видя замешательство Ханова, спросил Пискунов.

— У Господа нашего много детей. Кто их считал? — подняв вверх глаза, распевно произнесла Мигалева. — Но… врать не буду. Витьку знаю. Приходил он к нам. Только неизвестно мне, какими греховными делами они с жильцом моим связаны были. Не посвящена. Да и не вникала. Своих забот…

— А вы знаете, что Красноперов убит? — спросил я.

По лицу Мигалевой пробежала тень. Она опустила голову, словно бы собиралась с мыслями. Но я заметил, что в глазах ее сверкнул какой-то огонек. Будто искорка пробежала.

— И… кто же его, грешного? — наконец спросила она.

— Думаем, что ваш жилец Епифанов…

— По скользкой дорожке пошел, — огорченно покачала головой Мигалева. — Студными бо окалях душу грехми…

— Разве это грех? Это называется несколько по-иному. Преступление.

— Вам лучше знать, сынки, — Мигалева послушно склонила голову.

— А вы разве ничего не подозревали? — спросил Пискунов. — Женщина вы, по всему видать, наблюдательная…

— Ничего не могу сказать. Не в курсе, — скороговоркой ответила Мигалева.

— Ну, а тайник? — спросил Ханов.

— Видела… — потупилась Мигалева. И снова в ее глазах сверкнул огонек. — Но… думала, что будку собачью ремонтировал…

— Кто? — резко спросил я.

— Э-э… Этот… Э-э…

— Кто? — вновь спросил я.

— Этот… — Мигалева явно была в замешательстве. — Этот… Жилец мой… — наконец произнесла она, по выражению наших лиц понимая, что сказала что-то не то и не так. Ей вдруг стало нехорошо. Схватившись рукой за сердце, Мигалева тяжело, с надрывом вздохнула. Лицо ее исказилось от боли.

— Вам плохо? — взволнованно спросил Пискунов, хватаясь за горлышко графина.

— Нет, нет, нет, — жестом остановила его Мигалева, и снова, уже в который раз, вспыхнула в ее взгляде загадочная искорка.

— Значит, Епифанов ремонтировал собачью будку, — подвел итог Пискунов, все еще держа под рукой графин. — Так?

— Да разве я знала, что он там тайник мастрячил! — с нескрываемой злостью выкрикнула Мигалева. — И за что же он его?.. — как бы рассуждая сама с собой, спросила она.

— Кого? Кто? — поинтересовался Ханов. Но Мигалева не удостоила его даже взглядом.

«Спросить или нет у Мигалевой о мужчине в белом полушубке? — сверлила меня мысль. — Нет, пожалуй, не стоит. Надо бы подкинуть ей эту информацию… через Епифанова!»

— Скажите, Авдотья Поликарповна, — я решил сменить тему, — а галоши вам Епифанов когда отдал?

— Тридцать первого декабря, вечером, — устало ответила Мигалева.

— И велел сжечь?

— Велел…

— Так почему же не сожгли?

— Так новые же почти, — Мигалева недоуменно посмотрела на меня. — Жалко…

— Пожалуй, все. — Я поднялся из-за стола. — Если у нас появятся вопросы, мы вас вызовем. Сейчас можете идти… домой.

— И все таки надо было спросить ее в лоб, — подождав, пока за Мигалевой закроется дверь, сказал Пискунов. — Не люблю я этих… — Он покрутил растопыренной ладонью в воздухе.

— Признание подозреваемого не есть доказательство его вины, — наставительно произнес Ханов.

— Но на этом, тем не менее, и чаще всего следствие строит свое обвинение, — возразил Пискунов.

— Именно поэтому усилия уголовного розыска и сводятся зачастую на нет, — упирался Ханов. — Я не сторонник силового давления. Факты, факты и еще раз факты! Когда они у тебя в руках — ты чувствуешь себя уверенно.

— А разве их у нас нет? — горячился Пискунов.

— Есть, — согласился Ханов. — Но… недостаточно. Мы даже толком не знаем, кто такой Епифанов. Решиться на два убийства, это, знаешь ли… А что за человек Мигалева? Старушка — божий одуванчик?.. Вряд ли.

— Но возиться с ними я тоже не намерен, — возмутился Пискунов.

— Тогда предлагай, — вмешался я в разговор. — Зачем столько грому?

— Что предлагать? — не понял Пискунов. — Епифанов в камере. Мигалеву я могу задержать хоть сегодня…

— А дальше?

— Будем работать, — решительно ответил Пискунов.

— Значит, предложений нет, — усмехнулся я. — Мне лично казалось, что мы можем взять их с поличным…

— С поличным? — скептически спросил Пискунов. — Каким же образом?

— Необходимо создать вокруг Мигалевой вакуум. Надо заставить ее метаться в поисках выхода. Если она действительно скупщица, то обязательно должна каким-то образом предупредить своих продавцов. Машина крутится. Но их появление в церкви, а тем более дома, для Мигалевой нежелательно. Но в то же время она прекрасно понимает, что сейчас мы ее без внимания не оставим.