Поиск-92. Приключения. Фантастика

Центурион окинул взглядом освещенное заревом пространство и содрогнулся. В ярких всполохах перед глазами представала долина, усеянная мертвым лесом. Место, где проходило сражение, было лишь ничтожной частью протянувшегося широкой полосой кладбища. Чудовища тараном пробуравили лес, и легионерам не было нужды гадать, откуда явились эти кентавры. Путь их напоминал русло высохшей реки. Поваленные, искромсанные деревья густо устилали «дно», и всюду, точно вспоротые вены, торчали обрывки ветвистых корней. Только крутые зеленые берега уцелевшего леса по-прежнему жили. Центуриону показалось, что он слышит шелест успокаивающегося дыхания. Едва заметно покачиваясь под ветром, священный серебряный лес благодарил своих защитников. Центурион улыбнулся. Теперь он не сомневался, что они избрали верную дорогу. Возможно, теперь их путь будет освещен самой Фортуной, и все боги во главе с Юпитером будут следить за победным продвижением центурии. Ону нужны были этому Миру!..

— Надо решать, как поступить с пленниками.

Центурион недовольно тряхнул головой и обернулся к советнику. Долина осталась за их спиной, в лицо снова дохнуло жаром.

— Нам не нужны пленники, — сурово сказал он.

— Ты хочешь убить их?

— Нет, — центурион с усмешкой заметил недоумение на лицах оптионов. Как всегда, один только Фаст понял его с полуслова.

— Значит, мы отпустим их?

— Отпустим? — Солоний удивленно шагнул к ним. — Разумно ли это? Они предупредят о нашем приближении!

— Мы не пираты, чтобы надеяться лишь на удар врасплох! — резко проговорил центурион. — Кроме того, я думал, что вы уже поняли. Мы не можем осквернить эту землю кровью рабов.

Никто не возразил ему. Только Солоний, исполин с лицом, изборожденным шрамами, глухо и несогласно кашлянул. Центурион отвернулся. Что ж, конец этого печального дня оказался удачным. Легионеры вновь обрели дух истинных бойцов, освободились от липкого страха перед неведомым. И главное — они обрели союзников. Надежных и могучих… Боги призвали их сюда, на эту погибающую землю. Боги незримо сражались в их рядах.

Запах мясной пищи тянулся над прибрежным кустарником. Воины заканчивали немудреную трапезу. Ночь прошла для них спокойно, и они были счастливы столь длительным отдыхом. Непривычный холод никого не смутил. Для настоящего воина единственное препятствие — вооруженный враг, погода же, отсутствие уюта и вкусной еды — дело собственной воли. А что-что, но волю римляне воспитывать умели.

Центурион стоял на берегу лесного озера и следил, как в мелкой прозрачной воде стаями шныряют мальки, склевывая брошенную воинами заячью требуху. Они крутились винтом, догоняли друг друга, отбирая пищу, выплескивались на воздух чешуйчатым серебром. Беззаботный пир. Такое не могло продолжаться вечно. Предводитель центурии знал: на земле ли, под водой — везде действуют одни и те же законы. И точно: совсем близко от резвящихся рыбок он заметил черную осторожную тень. Мгновенная атака, беспомощный всплеск. Широкая пасть с зажатыми между иглами зубов плавниками судорожно подергивалась. Лениво шевельнув хвостом, черная рыбина равнодушно проплыла над белеющими на дне потрохами и в одиночестве двинулась в глубину. И тут же на мелководье снова потянулись любопытствующие рыбки, будто и не случилось ничего, будто не уменьшилась их стайка на одного малька.

Вздрогнув, центурион поднял голову. Он не знал, что его заставило посмотреть вверх. Может быть, какое-то внезапное предчувствие.

Над лесом на огромной высоте неторопливо пролетала необычная птица. Она не двигалась, а плыла, странно замерев раскинутыми крыльями, не делая ни единого взмаха. Пожалуй, больше она походила на скользящую в удивительно прозрачной воде акулу. За птицей тянулся вязкий белесый след, и синева неба, рассекаемая мертвенным шрамом, медленно расползалась надвое. Центурион попытался отвести глаза, но не смог. Что-то притягивало взгляд, настойчиво заставляло проследить полет птицы до конца. И он уже был внутренне готов к тому, что случилось в следующее мгновение…