Поиск Анны

— Если каждый будет думать, что он ничего не может, то в итоге случится так, что никто ничего не сделает, когда наступит решающий момент.

— Ты не понимаешь сути, Айно. Ты лезешь сломя голову в такие глубины, о которых даже не подозреваешь… Не боишься сорвать покровы с того, что не стоит обнажать?

— Если бы это не касалось меня и моей дочери — мне было бы искренне плевать что там под этими покровами. Но сейчас это моё личное дело.

Хельви кивнула.

— Это путь смелости, Айно. Достойный путь. Но опасный, — она легко дотронулась до плеча Смолиной, словно благословляя ее. — Что я еще могу для тебя сделать?

— Вы можете сказать что это за символ? — Анна достала диск и раскрыла его.

— Карельская свастика. Сердце Турсоса.

— Кто это?

Хельви внезапно воздела руки вверх и громко провозгласила:

— Ику-Турсо, ты, сын Старца! Подними главу из моря, подними из волн макушку, Калевы мужей низвергни! Утопи друзей потоков, пусть те злобные герои в глубине валов погибнут! В Похъёлу верни ты Сампо, захватив его с той лодки!

Хельви победно опустила руки, словно только что спела свой лучший хит перед многотысячной толпой фанатов.

— У него много имен, так же много, как и рогов. Вечный Турсо, Турсас, Ику-Турсо. Сын бога-громовержца Укко. В Калевале он описан как «тысячерогий», хотя из-за разниц переводов он может быть и с тысячью щупалец. Он очень силен, способен управлять сразу двумя стихиями — огнём и водой. Карелы верят, что он скрывается в бездне Ладоги, до поры до времени, пока не придет его час. Именно Вечный Турсос нагоняет шторма и топит суд на Ладожском озере, скрывая от путешественников остров мертвых.

— Что еще за остров?

— Остров Маналы на окраине мира в Похьёле. От земли живых её отделяет река мертвых. Погружение в воды реки ведёт к неминуемой гибели.

Хельви многозначительно посмотрел на Анну.

— Древние испытывали экзистенциальный ужас перед непознанным, а что может быть более непознанное, чем океанская глубина? Но если смотреть глубже — это страх перед самим собой.

— Люди боятся сами себя?

— А вы нет? Как существо подводной бездны в легендах Вечный Турсос символизирует глубины нашего подсознания, самого грозного противника, с которым предстоит сразиться человеку — себя непознанного. А вообще структура осьминогоподобного чудовища подобна мирозданию. Все имеет начало от которого ответвляются ростки. Дети от прародителя рода, ветви от дерева, ручьи от истока. Так устроена вселенная, и древние знали это.

— Как это может быть связано с игрой?

— Смысл, который закладывал творец в игру, известен только ему одному. Могу сказать только, что бескрайний океан опасен для путника. Отправившись в плавание на утлом суденышке, он рискует попасть в лапы Вечного Турсоса, который увлечет его в глубины… себя самого.

Хельви смотрела Анне в глаза, и ее зрачки были расширены, словно у наркомана. Смолина решила, что это от недостаточного количества света.

— Символизм образа спрута в мифологии имеет особое значение — спрут выполняет две роли. Первая — создание водоворота как трещины миров, переходного состояния. С помощью водоворота спрут утягивает человека в другой мир.

— Какая вторая функция?

— Охрана сокровищ, которые находятся за водоворотом. Только в сказках там находятся сундуки с золотом. На самом деле искателя ждут сакральные сокровища — тайные знания.

— Какие сокровища могут быть в мире мертвых?

— Мир мертвых тоже понятие образное, Айно. Смерть — это перерождение.

По мнению Смолиной смерть не могла являться ничем иным, кроме как смертью. Концом всего. Но спорить с Хельви было себе дороже — слишком уж длинный язык у смотрительницы.

— Спасибо, Хельви. Мне пора.

Анна убрала диск в сумку. Хельви проводила ее до дверей.

— Помни, Айно: однажды Вечный Турсос придет, чтобы уничтожить твой мир.

И Хельви закрыла дверь, оставив Анну одну во мраке осенней ночи.

Руна 3

«Мать, старушка дорогая,

Постирай скорей рубашку

В яде чёрных змей ужасных,

Высуши её скорее,

Чтоб я мог пойти сражаться

В Похъёлу с её сынами.»

Калевала

Бабушка Виена сказывала — приехала как-то в село Ведунья. Глядит — а глаза у всех баб красные, зевают почем зря. Ведунья и спрашивает: что случилось? А бабы в ответ молвят: не высыпаемся мол что-то последнее время. Детки плачут ночами. Ведунья и говорит: а раньше такого не бывало? Все бабы, как одна, головой мотают. А небыло ли, говорит Ведунья, чего странного на селе последнее время? Долго ломали голову, да вспомнили потом про Рийкку. Была Рийкка тихой, мало с кем общалась, да только меж собой слухи ходили: мол, баловалась всякой чертовщиной. Детей у нее не было, старая, одинокая. Ведьмой ее промеж себя кликали, но зла не держали — не за что было. А как померла — да так как дурного никому не делала, не стали ей осиновый кол в грудь забивать, похоронили по-людски. Схоронили, да и забыли. Но минуло время — и принялись дети по ночам плакать.