Поиск Анны

«…а после счастливо возродиться.» Слово «Mars» могло с равной долей вероятности означать как «Марс», так и «март». Только это было непонятно Вере — произойдет возрождение после Марса или после марта?

Вера слышала версию, что речь идет всего лишь о солнечном затмении, и опасаться нечего. Но те, кто так думал, упускали важную вещь: древние почитали солнце как живое существо, как истину. И затмение еще никогда не предзнаменовало что-то хорошее.

Вера отложила отсканированные листы и взглянула на круглые окна в потолке, сквозь которые пробивались лучи солнца. Были те, кто утверждал, что Нострадамус не мог предсказать затмение на 450 лет вперед. Глупцы, подумала Вера с пренебрежением. В пределах драконического периода или сароса, в который солнце восемнадцать раз проходит цикл смены времён года, затмения повторялись с математической точностью, известной еще со времен Древнего Вавилона. Неужели за эти века люди настолько отошли от истинной природы вещей, что не понимают таких простых законов мира?

Большинство считает, что человечество неуклонно прогрессирует, но Вера знала правду: мир катится в регресс уже тысячи лет. Как иначе можно объяснить то, что религия, которую большинство считает истинной — всего лишь калька с более древних верований? Вере доводилось читать египетскую «Книгу Мертвых», и она была удивлена и возмущена, осознав, что заповеди Моисея вчистую списаны из «Сказания о восхождении во свет», которому больше трех с половиной тысяч лет. А Иисус подозрительно похож на Митру — не только историей и деяниями, но даже внешне.

Человечество не хочет развиваться, люди не хотят думать. Они хотят слепо идти туда, куда их ведут.

Что ж, это их право.

Вера встала из-за стола — все, что нужно было сделать во Франции, она сделала. Пора было возвращаться. Пусть точный смысл фраз ускользал от ее понимания, но главное было ясно — Король Ужаса придет, и не так важно в каком обличии.

Времени оставалось совсем немного.

* * *

— Он называет меня милфой.

Света рассмеялась. Они сидели в единственном кафе в районе, где подавали хороший латте.

— Что смешного? — обиделась Анна. — Я начинаю подозревать что все вокруг знают что-то, чего не знаю я!

— Ань, это называется паранойя! — смеялась Света. — А милфами подростки называют сексуальных дам в годах. Так что поздравляю — твой хакер тебя хочет!

— Тоже мне радость, — поморщилась Анна. — Он мне в сыновья годится.

— Как бы то ни было — он хорош. Информацию достал ценную.

— Знать бы что теперь делать с этой ценностью, — вздохнула Анна.

— Собирать пазл дальше, пока картинка не сойдется.

— Я уже не уверена, что хочу это делать, — призналась Анна.

Света положила горячую ладонь на ее руку.

— Ань, я понимаю — ты еще не отошла от событий с Ленкой. Но я тебе говорю как психолог — это никуда из твоей головы не денется. Пока ты не пройдешь путь до конца — Машенька не исчезнет из твоих снов.

Смолина мрачно смотрела на остывающий кофе, под молочной пенкой которого скрывалась чернота. Вот так бывает и с человеком — снаружи кажется белым и пушистым, а как копнешь глубже — потеряешься во мраке.

— Знаешь, что пугает больше всего? — добавила Света. — То, что об этом никто не знает. Люди спокойно пьют свой кофе, а в ста метрах от них в лесопарке лежит труп девочки. Прямо сейчас кого-то насилуют, а чьего-то ребёнка сдают на органы.

— Уроды! — скрипнула зубами Смолина. — Всех бы передушила своими руками.

— В этом и проблема. Пока они продолжают разгуливать на свободе, никто не в безопасности. Ни ты, ни я. Ни Ленка.

Анна изучающе посмотрела на Свету. Ничего необычного не было в ее глазах — все то же искреннее сочувствие, желание поддержать, мягкость и теплота. Но никогда раньше Смолина не слышала подобных слов от своего бывшего координатора. В городе происходят десятки преступлений в год. Почему ее зацепило именно это?

Словно в ответ не ее немой вопрос, Света сказала:

— Убийцы детей самые страшные существа на свете. Их просто не должно существовать.

Анна была полностью согласна, но именно это ее и смущало. Странное чувство неестественности происходящего не покидало ее. Как будто Света говорила ровно то, что хотела слышать Смолина. Вот только зачем?

— Никогда не поверю, что тебе безразлична судьба детей! — вновь словно прочитав мысли Анны сказала Света. Как-то быстро сказала. Словно уговаривала Смолину.

— Ты как будто насильно хочешь втянуть меня в это дело! — заметила Анна.

— Ань, а кто, если не мы? Ты же была в милиции. Как они искали Ленку? А как они искали Аню Ларину? Если бы они нормально делали свою работу — нашей организации в принципе никогда бы не существовало!

— Из вашей организации я ушла три года назад, — заметила Анна.

— Да ладно, Ань. Я тебе обещаю: больше никаких трупов.

— Откуда такая уверенность?

— Ну пока за три года новых случаев не было.

— Может просто мы о них не знаем?

Света покачала головой.

— Мимо меня ни одна пропажа человека не проходит. Так или иначе — нужно понять, кто это сделал.

— Почему я?

— Ты один из лучших поисковиков, Ань.

— Это не ответ.