Поиск. Беседы о десяти быках дзен

Например, вы собираетесь что-то украсть, и «внутренний голос» говорит: «Не делай этого! Это грех!» Это не внутренний голос – это просто ваша обусловленность, вас научили, что воровать нельзя. Через вас говорит общество. Это только кажется, что он идет изнутри, но это не так. Если вас воспитали как-то по-другому и научили, что воровать – это не плохо, а хорошо, тогда внутри вас этот голос не раздался бы – и вы это знаете.

Если вы выросли в семье вегетарианцев, то при виде невегетарианской пищи некий внутренний голос говорит: «Не ешь это, это грех!» Но если бы вы выросли в обычной семье, с этим не было бы никаких проблем. Тогда вы просто не можете понять, каким образом внутренний голос может такое сказать. Все зависит от того, как вы были воспитаны.

Это не внутренний голос, это просто сознание общества. Общество должно создать внутри вас определенный порядок, потому что внешнего порядка может не хватить. Существует полиция, но этого не достаточно – ведь полицию можно обмануть. Существуют суды, но этого не достаточно, потому что вы можете оказаться хитрее любого суда. Внешней структуры недостаточно, необходим некий внутренний порядок.

Поэтому общество учит вас, что воровство – это плохо, «это хорошо», «это плохо». Оно продолжает учить, повторяя одно и то же, и это входит в ваше существо, это становится частью вашего внутреннего мира. Поэтому, если вы собираетесь что-то украсть, внезапно кто-то внутри говорит: «Нет!» И вы думаете, что это внутренний голос или бог. Нет, ничего подобного! Это просто общество говорит в вас.

Случилось…

Великий буддистский монах, мистик Нагарджуна, проходил через одну деревню. Император страны, последователь Нагарджуны, подарил ему золотую чашу для подаяния, украшенную бриллиантами. Это была очень дорогая вещь, а Нагарджуна был голым факиром… Когда он шел по деревне, один вор не мог поверить своим глазам: голый человек с такой дорогой вещью в руках! Вор последовал за ним.

Нагарджуна остановился за городом в полуразрушенном монастыре. В нем не было даже дверей, поэтому вор ликовал. Он подумал: «Сейчас он уснет, или, в крайнем случае, уснет ночью, и я смогу без проблем взять ее». Он спрятался за стенкой.

Нагарджуна выглянул и сказал: «Лучше зайди и возьми эту чашу для подаяния прямо сейчас, чтобы я смог спать спокойно. Ты ведь в любом случае ее заберешь – тогда почему бы мне тебе ее не отдать? Думаю, будет лучше, если я сам отдам ее, – я не хочу, чтобы ты становился вором. Держи – это подарок!»

Человек вошел, но не мог в это поверить. Против своей воли, он коснулся ног Нагарджуны. Нагарджуна сказал: «Теперь иди, потому что больше у меня ничего нет. Успокойся и оставь в покое меня».

Но вор сказал: «Только одно… Я бы тоже хотел быть непривязанным к вещам так же, как и ты. Ты заставил меня почувствовать себя очень нищим. Есть ли какая-то возможность, что когда-нибудь и я достигну такой высоты сознания?»

«Да, такая возможность есть», – ответил Нагарджуна.

«Только, пожалуйста, не говори, что я должен перестать воровать, – сказал вор, – потому что, куда бы я ни пошел, я встречаю мистиков и святых – а все они знают, что я известнейший вор во всей округе, – и они тут же говорят: „Сначала прекрати воровать“. Но я не могу этого сделать. Я пытался, но мне не удалось. Поэтому, пожалуйста, не ставь этого условия. Я сделаю все что угодно другое».

«Значит, ты просто еще не встречал мистика или святого, – ответил Нагарджуна. – Должно быть, это были бывшие воры, а иначе зачем им было беспокоиться о том, что ты вор? Будь вором! Это твоя работа, меня это не касается. Но только одно я должен тебе сказать: иди и делай, что считаешь нужным, но будь осознанным, бдительным. Не делай ничего бессознательно, механично, словно робот».

«Это мне подойдет, – сказал вор, – я попробую это сделать».

«Я останусь в этом монастыре еще на пятнадцать дней. Можешь прийти и рассказать».

На десятый день, весь в поту, вор прибежал и сказал: «Ты коварный парень! Я пытался на протяжении десяти дней. Но никогда в жизни я еще не был настолько неудачлив! Я входил в дом, находил богатство, потом вспоминал о тебе и начинал наблюдать, и как только я становился осознанным, я погружался в такую тишину, что не мог двигаться. Мои руки меня не слушались. Когда я впадал в бессознательность, мои руки двигались, – но ведь я обещал тебе… Я снова становился осознанным – и не мог ничего взять. Мне приходилось оставлять все на месте. Десять дней без перерыва! Поэтому, пожалуйста, скажи мне что-нибудь другое».

Нагарджуна сказал: «Это единственное, что я могу сказать. Теперь выбор за тобой: ты можешь отбросить осознанность и продолжать воровать, или ты можешь продолжать быть осознанным и отбросить свое воровство. Тебе решать. Я не говорю, что ты должен перестать воровать. Продолжай. Если ты сможешь делать это осознанно, тогда все в порядке».