Поиск. Беседы о десяти быках дзен

Штайн показывает этим, что ее вопрос таков, что его нельзя сформулировать, – но он все же есть, поэтому – в чем ответ? Вопрос таков, что его никак не выразить. Он настолько глубок, что его невозможно вынести на поверхность. Но он есть, и поэтому – в чем ответ? Вопрос таков, что его невозможно отделить от спрашивающего, как будто все существо того, кто спрашивает, превратилось в этот вопрос: «В чем ответ?»

Друзья переглянулись. Они были в полном недоумении и не понимали, что делать. Наверное, они подумали: «Эта умирающая женщина сошла с ума». Абсурдно, ненормально спрашивать «В чем ответ?» – когда вопрос даже не задан. Ответа не последовало. Никто из них не был достаточно осознан, чтобы ответить. Ответа не последовало, потому что в действительности там никого не было, кто мог бы ответить. Никто из них не был присутствующим в достаточной степени, чтобы ответить на этот вопрос.

«В таком случае, – настаивала она, – в чем вопрос?» И вновь последовала тишина. Разве можно ответить, в чем вопрос? Определенно, она сошла с ума. Определенно, она не в себе. Но вопрос таков, что его невозможно выразить. Как только вы формулируете его, вы его предаете. Как только вы переводите его в слова, это уже не тот же вопрос. Это не тот же вопрос, что был в сердце. Как только он выражен в словах, он превращается в нечто умственное. Он кажется чем-то обыденным, почти поверхностным. Окончательный вопрос задать невозможно. Если его задать, он уже не будет окончательным.

Только мастер смог бы понять, о чем она говорит. Она была прекрасной женщиной, прекрасным человеком огромного понимания. И в последний момент своей жизни она расцвела в этот коан. Возможно, вы слышали ее известное изречение, ставшее почти афоризмом: «Роза – это роза, это роза». О розе ничего нельзя сказать, кроме того, что она роза. Все, что вы скажете о ней, будет фальшивым. Она просто существует во всей своей невыразимой красоте, с ее таинственным ароматом – просто как факт. Вокруг нее невозможно построить никаких теорий. Все ваши размышления не будут иметь отношения к этой розе; это будет отражение в зеркале, а не нечто реальное.

Роза – это роза, это роза. Когда вы говорите: «Роза – это роза, это роза», то вы ничего не говорите. Если вы спросите у логиков, они скажут, что это тавтология, бессмысленное повторение одного и того же слова. Вы ничего не говорите! Но кое-что все же сказано – то, что ничего сказать невозможно.

«В таком случае, – настаивала она, – в чем вопрос?» Тишина осталась ненарушенной. Никто не мог ответить. Нужен был не ответ – она ждала отклика.

Можно продолжать размышлять о жизни и смерти, создавать множество теорий, но все философствование – не более чем мусор. Жизнь оставляет вас без ответа, смерть остается непознанной. В этот момент Штайн спрашивала о жизни и смерти, о том, что есть жизнь и что есть смерть, – об окончательном, квинтэссенции, самой сути жизни. Она спрашивала: «Кто я?» Но у философии нет ответа на этот вопрос. Философия пыталась ответить на него, веками размышляя и раздумывая, но все усилия тщетны.

Омар Хайям сказал: «Когда я был молод, я вопрошал докторов и святых – и слышал в ответ великие размышления вокруг да около, но все больше я выходил из той двери, в которую зашел».

Вокруг да около… Множество аргументов, множество размышлений, но всегда вокруг да около и никогда по существу – блуждание в зарослях… Множество экзальтированных рассуждений, из которых ничего не следует. Это кажется просто тарабарщиной. Это ничего не дает, потому что жизнь – это не философский вопрос. И любой ответ, будучи лишь только философским, не является ответом. Жизнь экзистенциальна. И только экзистенциальный ответ может вас удовлетворить – не данный кем-то другим, не сфабрикованный, не сформулированный умом, не заимствованный из писаний, но возникающий в вашем существе; расцветающий, распускающийся, несущий вам раскрытие вашей судьбы, заставляющий вас стать осознанным. Это станет осуществлением – не ответом, а осуществлением; не ответом, а откровением, переживанием – живым.

История десяти быков именно об этом. Поиск экзистенциален. Дзен – это самый прямой путь. Он движется к цели напрямую. Он никогда не блуждает вперед-назад, вокруг да около. Это не шатание из стороны в сторону – он прям, как стрела.

Один из величайших философов Запада Людвиг Виттгенштейн очень близко подошел к пониманию дзен, он почти постучался в дверь. Он говорит: «Таинством является не то, как все устроено в мире, а то, что он существует. Настоящая тайна в том, что мир существует. Величайшая тайна – не то, как мы здесь оказались или в чем смысл пребывания здесь, но сам факт того, что мы здесь. Просто факт того, что вы существуете, что я существую, является величайшей загадкой». И если вопрос невозможно задать в словах, то и ответить на него в словах невозможно.

Это напомнило мне…

Один человек пришел к Будде и попросил: «Пожалуйста, ответь на один мой вопрос беззвучно, потому что я слышал от старейшин, что ответ невозможно выразить в словах».