Поиск в темноте

Темно-красную безрукавку я заметила еще издали и успела разглядеть девушку, прежде чем она подошла. Максим усадил меня, но сам продолжал стоять у столика, как бы не желая мешать официантке сменить приборы, а я догадалась, что он тоже заметил девушку в красной безрукавке. Кавалер ее шел следом и замешкался, и Максим предупредительно подвинул девушке стул:

— Пожалуйста!

— Благодарю, — коротко уронила она.

Голос ее был глуховатый, равнодушно-спокойный. Она не взглянула на Максима и опустилась на стул, даже не притронувшись к нему руками, как бы заранее зная, что стул окажется на месте.

Она, вероятно, одних лет со мной, четкие крупные черты лица, тонкие губы и хорошо вылепленный подбородок. Не знаю, как там с интеллектом, но характер у нее, несомненно, был. Глаза серые и холодные, чуть навыкате — как у артиста Дворжецкого, которого я хорошо запомнила по кинофильму «Бег». Она чуть скользнула взглядом по моему лицу, и я почему-то — совершенно непроизвольно — ощутила непонятный холодок тревожного предчувствия.

2

«Интуиция должна только помогать отыскивать факты, но не заменять их», — эту заповедь полковника Свиридова, который вел спецдисциплины в школе милиции, я запомнила очень хорошо, хотя бы потому, что сама частенько грешила вот такими интуитивными домыслами и получала серьезные замечания от полковника. Но если мои домыслы в дальнейшем оправдывались, он обязательно отмечал это на очередном семинаре, добавляя: «Однако следователь без интуиции и фантазии никогда не станет хорошим следователем».

Я не собиралась подкреплять своей интуицией предположение ребят, которых эта девушка когда-то задержала на лестнице. А мое тревожное предчувствие могло появиться и оттого, что я частенько в воображении проигрывала эту встречу.

Ее спутник остановился возле стола.

— У нас новые соседи, — сказал он.

— Да, если не возражаете, — ответил Максим.

— Почему же, пожалуйста. Парни до вас здесь сидели, куда как скучные.

У него были тонкие губы и внушительный нос, который этаким утесом возвышался на его плоском лице. На убийцу он в моем представлении не тянул, но ко всему остальному… Впрочем, фразу он построил довольно литературно, проявив если не уровень образования, то наличие, во всяком случае, какой-то начитанности. Официантка успела заменить нам приборы, фрукты уже лежали в общей вазе на столе. Максим заказал бутылку сухого.

— И еще два фужера, пожалуйста.

— Я вам поставила, — сказала официантка.

— Дополнительно, — попросил Максим.

Следуя правилам хорошего тона, Максим отлил вина в свой фужер, затем наполнил три остальных и свой и подвинул два фужера нашим соседям.

— Не откажитесь, — он приглашающе поднял бокал. — За знакомство!

У меня появилось опасение, что Максим слишком поспешно идет на сближение, но у него все выглядело так мило и непосредственно, что трудно было заподозрить со стороны какой-либо корыстный интерес. Мы познакомились.

Девушка назвала себя Ларой, — не знаю, как она была записана в паспорте, могла быть и Валерией, и Калерией, и Ларисой. Молодой человек, сообщив, что он Вика — Викентий, — особых детективных проблем у меня не вызывал. Пригляделась к его узкоплечей фигуре, чистеньким пальчикам и тому, с каким изяществом он держал тоненькую ножку фужера… — нет, вряд ли эта рука могла ткнуть ножом Мишу Севина, именно ткнуть — расчетливо и сильно, а не ударить с размаху, когда не уверен, куда попадешь.

На буфете у Лили Прохоровой стояли в стаканчике белые хризантемы. Максим опять отправился к официантке, еще одна бумажка опустилась в ее кармашек, и он вернулся с двумя хризантемами. Я пристроила цветок в нагрудном кармане комбинезона; у Лары такого кармана не было на безрукавке, я достала из сумочки безопасную булавку (всегда стараюсь иметь при себе пару таких булавок, при необходимости им можно найти и неожиданное применение, в чем я убедилась в той же школе милиции, когда один наш оперативник-практикант вышел из затруднения с помощью такой вот булавки), и Максим учтиво и ловко пристегнул вторую хризантему к отвороту темно-красной безрукавки и заработал сдержанное «благодарю!».

Барабанщик на эстраде приглашающе ударил колотушкой по тарелкам, молодой бард с норвежскими бакенбардами выбросил перед собой черную змейку микрофонного шнура:

Я под стеклом, я на витрине
Смотрю в окно в дождливый час…

Вика поднялся, вопросительно глянул на меня. Тогда и Максим подал руку своей соседке и повел ее следом за нами.

Современный танец хорош тем, что при желании можно установить какую-то дистанцию между собой и партнером и даже замкнуться на себе, не выглядя при этом ни невежей, ни недотрогой. Вика не настаивал на тесном контакте и солировал против меня, резво покачиваясь с боку на бок.

Папа, подари, папа, подари,
Папа, подари мне куклу!…

Максим танцевал с Ларой неподалеку от нас, я поймала его взгляд, одобряюще чуть улыбнулась ему. Вика принял это на свой счет и усиленно заработал плечами.