Поиски

— Что не так? — поинтересовался Шон, выходя на берег, — Или ты только и умеешь, что целоваться да обжиматься по углам, — он насмешливо посмотрел на нахмурившегося герцога, сидящего на песке, щелчком пальцев послав в него брызги.

Сантилли зло мотнул головой, но ответить не успел.

— Ты забыл, что мы еще и трахаемся, — в запале крикнул вслед брату Лас и осекся, внутренне похолодев: вот это выдал так выдал.

Ашурт побелел и вдруг без предупреждения выпустил крылья и, оттолкнувшись ими от песка, с силой ударил ногами Шона в грудь. Не готовый к такому, тот отлетел к дереву и ощутимо припечатался к нему спиной. Он тряхнул головой, приходя в себя и стряхивая мелкий мусор, насыпавшийся сверху, и тут же рванулся обратно, но что-то крепко держало его за бок, не давая отойти. Демон раздраженно глянул вниз: тонкий сучок, пропоровший кожу, робко выглядывал наружу, показывая окровавленный язык и пуская красные слюни. Шон завел руку за спину, ощупал дерево и, не морщась, резко шагнул вперед, снимая себя с природного копья. Шали придержал Ласайенту за плечо, принц попытался вырваться, но хватка у графа была железная.

— Сами разберутся, умник, — он оттолкнул Ласа назад, — иди вещи собирай, зацелованный ты мой.

Мальчишка вскинулся ответить, но под тяжелым взглядом Шали сник и отступил.

Они дрались, не щадя и не жалея друг друга. Хорошо, что ножи остались на берегу, со смешанным чувством стыда и вины, думал Ласайента, беспомощно стискивая кулаки. Если бы он держал свой язык за зубами, ничего бы сейчас не было.

Санти с разворота крылом чиркнул Шонсаньери по груди. Кровь широким веером разлетелась в сторону реки, крупные красные капли простучали по воде, оставляя дымчатые расплывающиеся следы. Демоны остановились друг напротив друга, тяжело дыша. Ашурт смахнул пот с лица, удивленно посмотрел на окровавленную руку.

— Надо же, не заметил, — он нехорошо прищурил глаза.

— Пар спустили? Там ужин остывает, — усмехнулся Шали и тише добавил, оглянувшись на Ласа, — пошли, пока наша принцесса совсем не скисла, пока вы, девочки, тут танцами занимаетесь.

«Девочки» одарили друг друга щедрыми многообещающими взглядами, и пошли отмываться заново. Орси придержал Шонсаньери за локоть:

— Я понимаю, Ваше Высочество, что не могу давать Вам советы, но не могли бы Вы иногда следить за своими словами?

Шон зло выдернул руку и, ничего не ответив, пошел к реке. Он и так знал, что, спровоцировал обоих, и Санти и Ласайенту. И что нашло на него? Может, где-то в глубине души еще живет обида на обоих и непонимание того, что происходит между ними? Тем более что один из них друг, а другой вообще брат. И как теперь после этого уговорить брата прийти на весенний бал?

Поужинав, как ни в чем не бывало, демоны завалились спать у костра. Лас, весь вечер виновато ловивший взгляд Санти, попытался заговорить с ним. Но герцог, вроде бы дружески хлопнув его по плечу, посоветовал идти на боковую и тут же сам закутался в одеяло и… отвернулся. Йёвалли потянулся к нему, но наткнулся на что-то твердое, лежащее между ними. Перевязь с мечами. Сердце принца упало. Вот так, без слов все было сказано. «Отстань». Ну и ладно. Ну и пусть. Проживу и без тебя.

Сантилли слушал, как друг долго ворочался на своем месте, сопел и никак не мог устроиться. Ашурту было до боли обидно: хорошо друг сказал, просто замечательно. Спасибо, а я дурак, думал, что это любовь. А это просто перетрах. От скуки, не иначе. Можно ненавязчиво обговорить со знакомыми детали на досуге. Или вообще вынести на всеобщее обсуждение, как сегодня.

Весь следующий день они старательно делали вид, что ничего не произошло. Шон уже раз десять подъезжал к ашурту извиняться, но тот только весело щурил темные глаза с огоньками зраков и отшучивался. Все в порядке, чего не бывает между друзьями? Лас чувствовал себя скверно. На вечернем привале он без просьбы принес воды и хвороста. Шон и Шали, молча переглянулись и, не, сговариваясь, посмотрели на Санти. Тот сделал вид, что ничего не заметил: ни их взглядов, ни стараний младшего принца. Погонял его, как обычно, на тренировке, сделав пару замечаний и посоветовав не сопеть. Поужинал и лег спать, с головой завернувшись в одеяло. Все. Да, еще и спокойной ночи всем пожелал.

Лас лежал на спине, заложив руки под голову, и смотрел в чужое звездное небо. На душе было муторно и темно, как в подвале. Он слушал размеренное дыхание друга и вспоминал, перебирая события последних лет, как бусинки на низке. На ум приходили почему-то только его выходки. Сколько Санти ему прощал! А он даже не замечал этого, принимая, как должное и его прощение и терпение, и его любовь. Уснул он только под утро.