Поиски

Шон укоризненно поцокал языком и погрозил Шали пальцем.

— У графа еще кое-что осталось, про что вы забыли, — Напомнил Найири, — Например храбрость, ум, умение владеть мечом. За одну только безупречную службу я отдам ему небольшой шалашик в Гельцекском парке. Давно собирался.

Андерс присвистнул:

— Не жалко, шалашик?

— А что он без дела стоит, — хмыкнул король и добавил для ошарашенного графа, — Заодно и пыль там обметешь.

Подарок был поистине королевский: роскошный пустующий много лет замок в огромном лесу, полном дичи. Торговые пути к морю, богатые поля и луга вокруг него. Не поскупился Найири для наставника и друга сына, не бросившего его в трудные дни.

Но похитители не теряли надежды отыграться:

— И что у нас еще осталось? — озадаченно спросил Ласайента друзей.

— Любовь, — уверенно ответил Шон, оценивающе оглядывая графиню.

— Не продается, — быстро ответил Шали, прижимая к себе возмущенную жену.

— Шали, а ты продаешься?

— Давайте по частям, так легче оценивать, — серьезно предложил Эдингер.

Дэма живо расчленили на: сильные руки, быстрые ноги, светлую голову и мускулистый торс.

— Все, — категорично остановил разогнавшуюся публику граф, — Хватит. Не надо мелких деталей, — дэм выразительно посмотрел на Кьердиса, тот с досадой закрыл рот, что-то проворчал, и за его столом грянул мужской хохот.

— Так не пойдет, — решительно возразил Сантилли, — Надо проверить, что вы нам тут подсунули.

— Вдруг брак! — «ужаснулся» Шон.

Гости возмущенно зароптали.

В качестве испытания графа заставили поднимать жену вместе со стулом, приседать с полным бокалом вина на голове и отжиматься от пола, причем Сантилли неожиданно присел ему на спину, кокетливо поджав ноги. В конце веселья немного раскрасневшемуся Шали пришлось решать задачу на сообразительность, чтобы доказать, что голова у него действительно светлая и «что-то еще может думать после незначительных физических нагрузочек» — конец цитаты от герцога.

— Сколько надо егерей, чтобы загнать одного оленя в королевском лесу без разрешения Повелителя? — хитро спросил Ласайента.

— Смотря куда, — не задумываясь, сказал дэм, — Если на дерево, то и полусотни не хватит. Пока отловят, пока подсадят….

Конец фразы утонул в хохоте, и никто так не узнал, что еще Шали предлагал сделать с несчастным зверем. Похитители попробовали опротестовать слова графа, но гости принялись решительно возражать, и демоны вынуждены были уступить настойчивому желанию большинства, тем более что кто-то предложил демонам самим выступать в роли оленей, чтобы показать все наглядно. На просьбу дать правильный ответ, Шон легкомысленно отмахнулся:

— Откуда мы знаем. Сами справлялись до сих пор.

Наконец, веселье, вызванное спором, улеглось.

— На это можно выкупить, скажем, мебель, — Сантилли сверился со списком и укоризненно посмотрел на Шали, — но не замок. Маловато, граф.

— Чем же тогда можно заплатить за замок? — с деланным удивлением поинтересовался Тоньес.

— Отвагой, подвигами и прочей ерундой, — невозмутимо ответил ему Таамир.

— Где он возьмет подвиг? — удивился Эдингер, — Так мы отсюда до следующего года не выйдем.

— Нужна девица, — сосредоточенный Найири постучал пальцами по столу и тут его взгляд упал на сына. Сантилли сразу насторожился и постарался незаметно затеряться за спинами друзей.

— Шали, замки помогают отвоевывать друзья. Так? — задумчиво спросил король, не спеша, обдумывая свежую идею.

— Так! — хором поддержали его гости.

— Тогда пусть кто-нибудь из них возьмет на себя столь сложную роль непорочной девы. А роль дракона — другой, — оформил свою мысль Найири, в упор глядя на сына, делавшего ему большие возмущенные глаза.

— Чуть что, сразу драконы, — наигранно возмутился Таамир и непроизвольно посмотрел на смеющегося Мишеля, без остатка захваченного происходящим. Мальчик перехватил его взгляд и одними губами произнес «Здорово!». Ин Чу с трудом подавил желание взлохматить ему волосы, понимая, как это поймут остальные.

— А нечего девиц умыкать, — весело возразил ему Тоньес.

У Таамира возмущенно вытянулось лицо, но отыграться ему не дал Эдингер, поддержавший ашурта:

— Из Сантилли выйдет очаровательная феечка, а из Шона — самый гнусный дракон за всю нашу историю.

Месть удалась! Возмущенные выкрики похитителей утонули в дружном смехе.

Герцогу все-таки пришлось, скрепя сердце, изображать полуобморочную девицу, попавшую в лапы ненасытного дракона, который поминутно всхлипывая и сгибаясь пополам не иначе как от желудочных колик, как попало отмахивался мечом от наступающего на него сурового графа.

Пленницу вызволили из лап чудовища и, не смотря на неубедительное сопротивление, на руках преподнесли Ласайенте, изображавшего безутешного родителя. «Папочка», с трудом произнеся слова благодарности, обнял «дочь», то есть практически повис на ней, уткнувшись ей в грудь (видимо, ноги его совершенно не держали от радости). Спина принца тотчас начала судорожно вздрагивать от еле сдержанных «отцовских» рыданий.