Поиски и находки в московских архивах

Другую рукопись, тоже XII века, спасли в одном из музеев от грозившего ей уничтожения, так как несколько листков с непонятными записями уже причислили к ненужному хламу. И вдруг выяснилось, что это отрывки одного из древнейших сборников церковных песнопений, причем особо ценные, поскольку снабжены нотными знаками. И опять сработало тонкое профессиональное чутье исследователя. Н. Б. Тихомиров высказал предположение, что этот стихирарь — фрагмент рукописи, хранящейся в Библиотеке имени В. И. Ленина, а сама рукопись — часть книги, которая находится в Государственном Историческом музее в Москве. Гипотеза ученого подтвердилась! Разрозненные фрагменты уникальной рукописной книги как бы соединились в одно целое. О находке Тихомирова сказано в первом томе «Сводного каталога славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР». Издание этого каталога — крупное событие в культурной жизни страны. Каталог позволяет ученым лучше ориентироваться среди памятников письменности, активнее использовать их.

Немало редчайших автографов хранится в частных коллекциях. Однажды в отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина принесли небольшую книгу в светло-коричневом переплете из тисненой кожи. Оказалось — записная книжка Василия Андреевича Жуковского. В ней записи на русском, французском и итальянском языках, многие десятки рисунков, чертежей. Жуковский вел ее во время своего путешествия по Германии и Италии. Особую ценность придают записной книжке рисунки поэта.

Найден архив Астраковых — московских друзей Герцена. Из 500 документов 200 непосредственно относятся к Герцену, и среди них 17 новых текстов Герцена, не вошедших в Собрание его сочинений.

За последние полвека в нашей стране еще не было подобной находки — столь крупного комплекса документов, непосредственно связанных с А. И. Герценом, Н. П. Огаревым и их окружением[46].

Открытие каждого нового произведения, документа, письма классика — это праздник нашей литературной науки, всей нашей культуры.

В практике атрибуции анонимных рукописей очень большую роль играют почерковедческий анализ текста, сличение почерков. Почерк любого художника слова всегда индивидуален и неповторим.

«Пожизненная сохранность почерка, — пишет С. А. Рейсер, — непреложный для психофизиологии факт. Специальными опытами доказано постоянство основных черт каждого данного почерка»[47]. По почерку всегда безошибочно можно узнать имя автора анонимной или псевдонимной рукописи.

Левонаклонный, очень трудно читаемый почерк характерен для П. А. Вяземского. С годами меняется почерк Гоголя, Тютчева, Вяземского. А это надежная основа для датирования рукописей. Правонаклонный, торопливый, с обилием недописанных и сокращенных слов, крайне неразборчивый, подчас не поддающийся расшифровке почерк у Крылова. Отдельные отрывки его рукописей до сих пор не опубликованы. Нелегко разбирать почерк М. Е. Салтыкова-Щедрина, Л. Н. Толстого, Ф. И. Тютчева, Д. В. Григоровича, И. Г. Прыжова.

Правонаклонный, четкий, изящный, «летящий», созданный уверенной и твердой рукой почерк Пушкина в беловиках и с большим трудом разбираемая скоропись с множеством перечеркнутых слов и исправлений в его черновиках[48]. Всегда аккуратный и легко читаемый почерк у И. С. Тургенева, А. А. Блока, И. А. Бунина, А. Т. Твардовского...

До сих пор, к сожалению, немало молодых исследователей еще очень плохо знают почерки писателей, не умеют осуществлять почерковедческий анализ рукописей. Даже в «Краткой литературной энциклопедии» за подлинник письма Белинского к Гоголю выдается текст неизвестного переписчика[49]. А между тем автограф этого письма к Гоголю пока не обнаружен. Если бы редакторы энциклопедии знали об этом общеизвестном факте биографии великого критика и имели под рукой фотокопии автографов Белинского, они не допустили бы подобной ошибки.

Известен и такой курьезный случай, когда Г. И. Чулков эпиграмму Ф. И. Тютчева «За нашим веком мы идем» напечатал по списку, принятому ошибочно за автограф[50]. Но бывают и более досадные случаи, когда подлинные рукописи принимаются за копии. Так случилось, например, с автографом «Проекта для разделения Уложения Российского» А. Н. Радищева, принятым за писарскую копию[51].

Иногда при описании новых фондов допускают отдельные серьезные ошибки и неточности даже архивисты. Так, при описании фонда поэта А. В. Кольцова архивисты не узнали почерк Д. В. Давыдова, готовившего в 1836—1837 годах к изданию сборник своих стихотворений. Девять подлинных рукописей Д. В. Давыдова архивисты приняли за копии стихотворений поэта, якобы осуществленные А. В. Кольцовым. На первом листе сборника есть помета: «Автографы Кольцова, оказавшиеся в бумагах сенатора Тютчева, бывшего губернатором в Воронеже»[52]. Ниже появилось уточнение: «Ошибка. Это автографы Дениса Давыдова».

Эти пометы, по всей вероятности, сделаны очень давно, несколько десятилетий назад. Чернила и карандаш давно уже потускнели. Вторая помета читается с трудом.