Поиски Мариккен

Ристарду не спалось. Его учитель – лекарь, сделав перевязку, ушел час назад. Рана заживала, но так ныла, что юноша никак не мог найти позу, в которой ему было бы легче. Бессонницу ему скрашивали размышления о близких людях и последних событиях.

«Как добра Мариккен, – думал он. – Она проводит возле меня дни и ночи. А какое у нее было лицо, когда мне нужно было ехать в собор! Нет, прежняя дружба живет в ней, только раньше она была глубоко спрятана. Сколько сочувствия в ее глазах, сколько нежности, когда она меня слушает! И она такая красивая! Как вообще все хорошо складывается! Вчера ко мне приходили счастливые Ноэль и Тики-так, рассказывали новости об освобождении страны. Хорошо или плохо, что Френца не сумели найти? С одной стороны, плохо, он еще может наворочать дел, а с другой стороны, – хорошо, ведь Мариккен было бы тяжело видеть, как его покарают, хоть она давно от него отдалилась. Смешно было, как Тики-так и Ноэль все переглядывались и перемигивались, прежде чем решились сказать, что в тюрьме вдруг поняли, как горячо и давно они любят друг друга, а потому не намерены терять времени и хотят как можно быстрее сыграть свадьбу. Добрые, милые друзья, как я рад за вас, вы это заслужили! Я приду на вашу свадьбу, даже если все еще буду с трудом ходить! Кто знает, может и у нас с Мариккен когда-нибудь что-то получится. Она мне очень нравится, да и она на меня смотрит с симпатией. Надо завтра намекнуть ей на мои чувства».

Ристарду захотелось пить. В кружке, стоявшей на табурете возле постели, ничего не было.

«Бедняжка Мариккен, должно быть совсем замучилась со мной и уснула от усталости, – мелькнуло в голове юноши. – Иначе она бы не забыла налить воды».

Он откинул покрывало и, поддерживая бессильно висящую после ранения руку, медленно поднялся. Юноша решил напиться из фонтанчика, бившего в большой мраморной чаше в комнате этажом ниже. Спустившись по лестнице, на поверхности которой плясали тени колеблемых ветром за окном деревьев, он наклонился над тихонько журчащей струей, как вдруг до его слуха донеслись голоса. Под окном говорили двое: один голос принадлежал брату Терновнику, а другой – Мариккен.

– Я боюсь, Роберт, что нам никогда не быть вдвоем, – сказала Мариккен.

– Ты не хочешь больше ждать меня? Я заканчиваю в этом году учение, а в следующем устроюсь на работу и обязательно открою свою печатню. Я стану усердно работать и буду хорошо зарабатывать. Твой отец увидит, что я не нищий и согласится на нашу свадьбу, – послышался голос брата Терновника.

– Ах, если бы дело было только во мне, то я бы ждала тебя хоть вечность. Но все дело в отце. Он не хочет ждать. Он вбил себе в голову, что хочет иметь своим зятем победителя оборотня. Он уже узнавал у его друга, горбуна Гилли, знатен ли и богат ли Ристард. Тот ответил, что да.

– Ну а сам Ристард?

– Ах, Роберт, он смотрит на меня влюбленными глазами. Стоит отцу предложить ему свадьбу, как он согласится.

– А ты?

– Я? – Мариккен заплакала. – Ах, Роберт, Ристард владеет одной страшной тайной, касающейся меня. Я боюсь, что если откажу ему, он рассердится и расскажет всему городу!

– Какой тайной он владеет? – взволнованно спросил брат Терновник.

– Я – сестра Френца Вельена, друга оборотня. Правда, я давно убежала из дома и не общалась с ним, но стоит только Ристарду сказать об этом…

– Если он посмеет, я вызову его на поединок!

– Что ты! Он – герой, весь город его любит. Если ты что-то ему сделаешь, все тебя возненавидят и изгонят из Мольны!

Ристард почувствовал, как кровь бешено заколотилась у него в висках. Он сел на пол и прижался лбом к холодной мраморной чаше. Мариккен не любит его и, мало того, подозревает, что он способен на подлость! А брат Терновник, хороший товарищ! Он даже не усомнился в том, что Ристард может выдать тайну!

Сначала юноша хотел было выйти и объясниться, но это означало бы, что он подслушивал. Поэтому Ристард отказался от этой мысли и просто поднялся в свою спальню. Каждый шаг был для него тягостен. Ему хотелось побыть одному со своим горем. Как долго он стремился к Мариккен, единственному существу, которое, как ему казалось, по-настоящему его любило, вот он достиг своей цели и…оказался чужим!

В спальне на подоконнике его ждал Гилли. По ночам он не считал нужным ходить по земле и только, уважая людские обычаи, превращался во время полетов над городом в невидимку.

– Я решил навестить тебя, а тебя нет, – сказал гвельф, слезая на пол. – Что случилось? На тебе лица нет.

– Гилли, зачем ты сказал рыцарю, что я богат? У меня же ничего нет.

– Ну и что! Я в три счета достану тебе золота и драгоценных камней! Я – гвельф, а гвельфы знают, где находят такие вещи. – пожал плечами Гилли.

– Это было абсолютно не нужно…

– Почему? Ты любишь Лирну, а ее отец не прочь выдать ее за тебя замуж.

– Но Мариккен не любит меня! – воскликнул Ристард.

– Мариккен? – удивился гвельф. – Какая Мариккен? Ну-ка сядь со мною рядом и объясни.

Ристард, поморщившись от боли, сел на постель. Гилли взял его под руку. Когда сбивчивый рассказ юноши был закончен, гвельф сказал: