Поиски одного капитана (СИ)

Явно не такого ждали все от пиратской тюрьмы. Друзья представляли ее как многоуровневое здание, часть комнат — точнее, большая часть комнат которой должна была быть внизу, под землей. Все коридоры, по их мнению, должны были содержать потайные ходы, а камеры отличатся друг от друга; внешним видом, ловушками — не важно, хоть чем-нибудь.

Вздохнув, Кольцова решила дать другу второй шанс — и так было скучно, а разговор мог хоть как-то отвлечь ее.

— Замечательно, — ответила она. — Не видишь что ли: я сияю настолько ослепительно, что затеняю Странник.

— Кого? — не понял Андрей.

— Ты глухой? Повторяю тогда: сия звезда, являющаяся белым гигантом, была названа мною после долгих поисков прекрасного имени Странником в честь приключений наших, трудностям полных.

Андрей немного озадачился.

— Белый гигант? Может, желтый карлик?

— Да какая разница: гигант, карлик… — махнула рукой Лависса, вновь забывая эту звездную классификацию и путая белые звезды с красными, а гиганты с карликами. Ей было вообще все равно, что это, как это и зачем это — главное, звезда получила название, придуманное Кольцовой.

Она уже собиралась обижаться вновь и даже начала думать: «Андрей не использовал второй шанс…», но тут нашлось, подобно яблоку Раздора, еще и яблоко Примирения. Лависса вспомнила про лак, но побоялась смотреть сама: вдруг ее просто надули, и тот так и остался таким же.

— Какого цвета мой лак? — поинтересовалась она у Андрея, который, подобно Кольцовой, ничего не смыслящей в звездах, ничего не понимал в лаках и даже не представлял, что это такое. Подруга демонстрировала ему ногти, но об этом ли она спрашивала?

— Лак? — переспросил он, сделав вид, что просто не услышал.

— Лак, — фыркнула Лависса. — Хорошо… лак — это ноготь, ясно?

Такое объяснение подопечный Баюна понял просто замечательно и внимательно присмотрелся к ногтям, боясь попасть впросак. Но зрение уже прекрасно адаптировалось к полумраку, и, глядя на пальцы Лависсы, цвет он смог определить. Лак сейчас был больше похож на бордовый, но, как известно, мужчины просто не в состоянии различить весь этот спектр, и все оттенки красного называют вполне просто.

— Ну… Красный…

— Красный? — переспросила Кольцова. — Все с тобой ясно.

Хотя надули-то дочку президента, сама девушка не хотела этого признавать и посчитала, что во всем виноват Андрей. После этого все его новый шансы на примирение перенеслись на более поздний срок, а Лависса отвернулась от приятеля, сделав вид, что оскорблена до глубины души. Андрею оставалось только гадать, что девочку не устроило к его ответе.

Впрочем, думать особо долго у него не получилось: через некоторое время компания вышла на свет, на свежий воздух, оставив позади себя одноэтажную тюрьму, растянувшеюся больше в длину, чем в высоту, и все мысли Андрея, какими бы они ни были, улетучились куда-то. Этот голый пейзаж с виднеющимися вдалеке звездолетами, которые на самым деле были до ужаса близко, казался путникам милым сердцу куда больше, чем даже ландшафты Деметры. По крайней мере, на тот момент им так казалось.

В тот момент, когда Андрей уже хотел вдохнуть полной грудью воздух свободы, что-то случилось. Сзади послышался то ли грохот, то ли рев — что-то бахнуло настолько сильно, что все, включая даже роботов, вздрогнули и резко повернулись, глядя на тот коридор, из которого только что вышли. Земля вдруг еле заметно завибрировала, вдалеке что-то заходило ходуном, а громкий и ужасный шум приближался.

— Старые модели! — заорали вдруг, и источник шума был опознан. — Летающие червяки и ржавые добренькие няньки. Стоять! Не двигаться! Вы, гады, еще пожалеете, что сбежали, вот теперь-то я пополню свою коллекцию. Как найду я детишек, так подпорчу нервишек.

Грохотун возмущался очень громко, при этом, благодаря своим габаритам, создавая очень много шума. Видимо, он бежал не по тому прямому коридору, потому что порой были слышны удары металлического о что-то однородное — видимо, боевой робот не всегда вписывался в повороты и знакомил свою тушку со стенками камер.

Походка Грохотуна вновь напомнила всем тяжелые шаги динозавров, но теперь никто вовсе не ждал его появления. Когда робот был отгорожен от них тяжелой дверью и четким приказом спокойно ведущих себя пленников не трогать, а заодно и приносил им еду, он был безопасен, но теперь, разъяренный и свободный в своих действиях пират мог вызвать только страх.

Стоять и ждать у моря погоды, а заодно и своей смерти никто не желал, и все, не сговариваясь, ринулись подальше от выхода. Причем бежали все туда, где совсем недавно был посажен звездолет.

Но бежать уже было поздно. Друзья не успели сделать и нескольких шагов, как Грохотун пулей выскочил из здания. Если бы путешественники обернулись и посмотрели, они бы нашли эту картину достаточно забавной, но никто не собирался тратить время на это.

Боевой робот с погнутым после знакомства с чем-то — дверью, стеной, а может и просто гневом Лигнума — рогом и вполне прямым его собратом замер было на несколько секунд, оценивая обстановку и глядя на удирающих людей.

— А ну стоять! — рявкнул он.