Поиски счастья

Чукчи разошлись нескоро, но ушли вполне удовлетворенные тем, что Ван-Лукьян взялся сам отомстить Гырголю. А если он сказал — так и будет! Кто не знает этого! Что же касается родственников Гырголя, то они не посмеют мстить таньгу, тем более такому сильному, как Ван-Лукьян, который все может сделать: даже из живота человека выбросить болезнь. По всей Чукотке знают об этом. К тому же разве они дадут его в обиду?.. Пусть позовет Ван-Лукьян, и они все пойдут за ним!

Многосемейные родственники убитого были очень довольны, что Ван-Лукьян избавил их от этого «неудобного дела». Разве есть у них время бродить по тундре? А каково будет видеть своих убитых детей и жен? Нет, Ван-Лукьян, как видно, настоящий человек!

Когда вернулась Дина, в комнате было темно от табачного дыма.

— Вы с ума сошли! Ребенок и без того слабый.

— Сейчас проветрим. Очень важное дело решили, Дина, — и он все рассказал ей.

— Молодец ты у меня, Ваня! Хорошо, что отговорил, — похвалила его жена.

— Ты ничего не понимаешь, Динка! — Иван Лукьянович бережно взял у нее из рук сынишку и положил его в постель. — Дело не в том, что отговорил. Я понял сегодня, что чукчи поддержат, будут сами бороться за новую жизнь, за Советскую власть, что они… Понимаешь, сами пришли ко мне и согласились, что надо гнать в шею всех этих гырголей, джоясонов, клейстов, исправников и прочую мразь.

Незадолго до сумерек снова пришел Элетегин. И хотя был он без ружья и казался спокойным, Иван Лукьянович предположил, что сын убитого передумал, отверг принятый план и радость была преждевременна. Но он ошибся. Элетегин молча достал из-за пазухи пакет и передал его своему другу.

Заперев за ним дверь на засов, Кочнев вскрыл конверт. Первое, что он увидел, было отношение на его имя, оно начиналось словами: «Члену Революционного Комитета Чукотки товарищу Кочневу И. Л.». Сердце Ивана Лукьяновича гулко забилось, сразу пересохло в горле.

— Динка! — вскрикнул он и обернулся.

Жены уже не было, она ушла заниматься с подростками.

Оставив письмо на столе, Кочнев зачем-то подошел к печке и подложил в нее топлива, потом прошелся по комнатке, успокаивая себя. Ему казалось, что надо сию же минуту приняться что-то делать, сзывать людей, провозгласить в бухте Строгой Советскую власть. Стоя, он снова склонился над бумагой, так взволновавшей его.

Слева стоял угловой штамп. Но слова «Чукотский уезд» были перечеркнуты и от руки написано сверху: «Чукотский ревком».

Кочневу предписывалось отправиться по чукотским селениям к северо-западу от бухты Строгой разъяснять народу смысл и политику Советской власти, поднимать людей на борьбу с внутренними и внешними врагами.

А врагов было много. Молодая Советская республика переживала трудные годы. Американское оружие, доллары, продовольствие щедро поставлялись злейшим врагам русского народа, махровым контрреволюционерам и монархистам — Колчаку, занявшему Сибирь, Юденичу, Врангелю, Деникину, Семенову и другим царским генералам, рвавшим на части Россию.

Рассчитывая костлявой рукой голода удушить Советы, американское правительство уже в 1917 году организовало против России голодную блокаду. А летом 1918 года, когда республика трудящихся, терзаемая белогвардейскими генералами, переживала один из самых трудных и самых критических периодов своей истории, американо-английские «цивилизованные» разбойники, не ограничиваясь натравливанием на нашу Родину немецких милитаристов, сами тайно, по-воровски подкрались к нашим границам и высадили свои войска на советском Севере и советском Дальнем Востоке.

Кочневу надлежало составить список наиболее подготовленных, сознательных чукчей и эскимосов, на которых можно опереться в первые же дни создания сельских ревкомов.

Прилагался перечень населенных пунктов, где Иван Лукьянович должен провести работу: среди них был и остров в Беринговом проливе, куда можно попасть только водой.

С открытием навигации Кочневу предписывалось лично явиться в Славянск с докладом.

Помимо предписания, в пакет были вложены отдельные директивы Совета Народных Комиссаров за подписью Ленина и два воззвания ревкома к народу. В них писалось:

«…Третий год рабочие и крестьяне России и Сибири ведут борьбу с наемниками богатых людей Америки, Японии, Англии и Франции, которые хотят потопить в крови трудящийся народ России. Русское бывшее офицерство, сынки купцов-спекулянтов объединились вокруг Колчака и, получая от бывших союзников оружие и деньги, приступили к удушению рабочего и крестьянина. Япония послала в Приамурье двести тысяч солдат, которые заняли деревни, безжалостно убивают детей и стариков. Они думали этим кровавым террором убить русскую революцию, лишить трудящихся свободы, но ошиблись».