Поиски счастья

В это время дверь открылась, и в приемную не спеша вошел высокий англичанин с пушистыми бакенбардами и жидкой светлой бородой, разделенной надвое. Его нос и щеки были покрыты старческими прожилками.

— Доброе утро, сэр. Вы приглашали меня?

— Да, я вас вызывал, Однако вы заставили меня ждать.

Начальник таможни спокойно вытащил свои часы.

— Точно двенадцать, сэр, — и он неторопливо стал раскуривать короткую глиняную трубку.

— Сколько, Элен, мы выплачиваем таможне? — спросил Роузен.

— Пятьсот в неделю при навигации и сто в остальное время.

— Неплохо. Совсем неплохо! А какие услуги оказывает таможня компании? — Роузен развалился в кресло, не приглашая садиться степенного англичанина.

Элен понимала, что нужно ее патрону.

— Мы располагаем сведениями, что в минувшую навигацию таможня пропустила к берегам Азии двадцать три судна, не принадлежащих нашей компании.

— Да, сэр, — оказался вынужденным подтвердить англичанин, поняв, что его клерк снабдил Роузена этими неприятными цифрами.

— Что вы говорите? Неужели это верно? — удивленно опросил глава компании, как будто он только что узнал об этом.

— Как? — воскликнул Роузен, не ожидавший такого признания. Юркий, маленький, он вдруг оказался на ногах. — И это вы называете услугами?

— Да, сэр. Столько же мы не пропустили.

— Но разве вы не могли избавить меня от всех конкурентов?

— Нет, сэр. Вашингтон, бумаги…

Взбешенный Роузен вытащил из бумажника стодолларовую ассигнацию.

— Такие бумаги? — он потряс ею перед лицом англичанина.

— Нет, сэр, — невозмутимо ответил тот.

— Элен, заготовьте письмо мистеру Гарриману о том, что начальник таможни в связи с преклонным возрастом просит освободить его от должности, так как он не справляется со своими обязанностями.

— Вы пожалеете об этом, сэр, — с прежней невозмутимостью отозвался старик, глядя куда-то в дальний угол, поверх головы собеседника.

— Что?! — но тут Роузену внезапно почудилось, что перед ним не начальник таможни, а кипитан пиратского брига, спокойно раскуривающий свою трубку, в то время как бриг, отстреливаясь, под всеми парусами уходит от патрульного судна… И, повинуясь охватившему его тревожному чувству, он спросил:

— Вы долго плавали?

— Двадцать лет, сэр.

— О! — почему-то сразу проникаясь к нему уважением, воскликнул уже другим тоном глава компании. — Тогда мы сумеем договориться. Я тоже долго плавал на китобое. Прошу садиться.

В конце непродолжительной беседы Роузен сказал:

— Компания могла бы вдвое увеличить приз за каждое задержанное судно. Но сумеете ли вы справиться?

— Конечно, сэр, — англичанин, откинувшись в кресле, выставил далеко вперед длинные ноги в полосатых брюках со штрипками.

— Элен, заметьте себе! Ром, виски? — снова обращаясь к гостю, спросил глава компании.

— Нет, сэр.

— Итак… Двадцать пять тысяч годовых?

— Да, сэр. Все будет в порядке.

И, попыхивая глиняной трубкой, начальник таможни так же неторопливо удалился, как и пришел.

Несколько минут Роузен молча ходил по приемной. Ему казалось, что когда-то очень давно он уже встречался с этим англичанином. Но где, когда, при каких обстоятельствах? «Да, сэр…», «Нет, сэр…». Эта манера разговаривать рождала далекие, неясные воспоминания. Но вспомнить Роузену помешали. В контору явился начальник местного гарнизона с незнакомым человеком в штатском. Прошли в кабинет.

— Знакомьтесь, — сказал Роузену начальник гарнизона. — Полковник прибыл из столицы со срочным и совершенно секретным заданием.

— Очень рад, — ответил Роузен, пожимая руку сухопарого полковника.

— Мы получили тревожные известия, — начал представитель Вашингтона. — В Славянске большевики захватили власть. На Камчатке — Советы.

Роузен почувствовал, как взмокла его лысина.

— Позвольте, но ведь там наши войска!

— Войска в Приморье и в Приамурье. А это — Север.

Полковник держался официально, смущая Роузена пристальным холодным взглядом. Рыхлый, с отечными кругами под глазами, начальник гарнизона предпочитал молчать.

— Борьба не кончилась, — продолжал офицер разведки, — мне приказано потребовать от вас самой активной поддержки.

— Большевики? Конечно! — глава компании даже приподнял плечи.

— Первое. Пишите радиограмму в Славянск представителю фирмы «Эриксон и компания».

Роузен послушно схватил перо. Полковник вынул из кармана записную книжку и начал диктовать:

«Правление компании приветствует образование в Славянске демократической власти. Точка, Предлагаем оказать населению всемерную помощь, запятая, снизить на пять процентов цены на продовольственные товары. Точка».

— Но это убыток! — попытался возразить Роузен.

— Пишите, пишите! «Чтобы не сорвать промысел пушнины, запятая, обязываем раздать в долг все имеющиеся боеприпасы и оружие надежным охотникам. Точка. Подписи: Эриксон, Роузен, Сандберг». Написали?

— Не понимаю, — Роузен развел руками. — Сандберг — это вы?

— Представитель фирмы в Славянске знает, кто такой Сандберг, и прекрасно поймет, кому нужно выдать оружие. Отправьте немедленно.

— Элен! — крикнул Роузен.

Элен появилась в дверях. Он протянул бланк.

— На телеграф!

И телеграмма ушла.

Полковник закурил, прошелся по кабинету.