Поиски счастья

— Я пьян? — взъярился Эриксон и придавил ногой край мешка с золотом, которое, как ему казалось, хотели похитить. Он еще крепче впился пальцами в мундир инженера. — Я пьян? Ты что молчишь? Ты кто? — и он начал икать, тряся за грудь Жульницкого.

Статский советник побледнел от гнева и ощущения своей беспомощности.

— А… — наконец вспомнил Эриксон. — Продал участок? Смотри мне толь… ик! — его шатало из стороны в сторону.

— Вы забываетесь, милостивый государь!

— Смотри мне толь-ик, — все повышая голос, Эриксон погрозил ему кулаком под самым носом, не выпуская вицмундира. — Я де-ло-ик чело-ик! — голова его дергалась.

Статский советник почувствовал нервную дрожь во всем теле.

Отпустив, наконец, чиновника, владелец прииска шагнул к полке и, разливая виски по полу, наполнил стакан.

— Пей! Губер-натор! — Эриксон по-хозяйски похлопал его по плечу, поднося стакан, как лакею.

— Я не позволю! — чиновник не смог закончить фразы, спазма сдавила ему горло.

— Ну и черт с тобой! — пробурчал Эриксон, направляясь к постели и швырнув стакан на пол.

Заложив руки за спину, Жульницкий ходил по комнате. Он чувствовал себя оплеванным. И кем? Наглецом, проходимцем без роду и племени, без чина и звания! Негодяй готов уже сесть ему на шею. Инженер остановился, закурил, с ненавистью покосившись на храпевшего проспектора. Тот лежал поперек широкой кровати, лицом вниз. На каблуках огромных сапог тускло поблескивали подковки. Никто и никогда не позволял себе подобным образом обращаться с дворянином, статским советником, инженером Горного департамента! А этот считает, что купил не только участок, но и его. Наглец! «Деловой человек»…

Дымя трубкой, чиновник снова заходил но комнате. В нем проснулся Жульницкий-студент. Все сейчас потускнело в его сознании: и губернатор, и образ красавицы-жены, и золото — все, все! Из тех чувств, которые боролись в нем еще с вечера, брало верх оскорбленное самолюбие.

«…Продаем, продаем по частям. Торгуем, берем взятки. Но кому продаем? Чужеземцам, наглецам! — он застегнул сюртук. — Сегодня — я, завтра — другой, послезавтра — третий… Так можно… Отдали край хищникам! А сами, русские, подбираем объедки? Позор! Позор! Нет, раньше вы не были таким! Стыдно, господин статский советник! Да-с, стыдно! Он вам готов на шею сесть, этот янки. Сегодня — вам, завтра — краю, потом — России?»

— России? — вслух повторил он.

Он же русский человек, но как он пал, как он пал! Жульницкий сел за стол, охватил руками гудящую голову.

Эриксон храпел.

Начинало светать.

— Нет, я научу этого наглеца уважать русское чиновничество! — громко произнес Жульницкий и в клочья разорвал соглашение. — Это золото я заберу без веса и без всяких соглашений.

Все раннее утро, лихорадочно работая, просидел инженер над бумагами. Когда Эриксон поднялся, ему было предложено подписать вместо договора акт, где перечислялось все достойное перечисления и в соответствии с концессионным договором, в связи с его очевидным нарушением, указывалось, что золото изымается для сдачи представителю компании во Владивостоке.

Олаф похолодел.

— Вы с ума сошли? — голова его втянулась в плечи, глаза и рот широко раскрылись.

— Господин Эриксон! Прошу не забывать, что вы разговариваете с представителем власти того государства, на чьей земле имеете честь находиться, — обрезал его чиновник.

— Я ничего подписывать не буду.

— В таком случае я арестую вас и вместе с золотом отправлю во Владивосток.

Эриксон мучительно старался припомнить подробности минувшей ночи. «Ловушка! Попался, как заяц. Сам показал золото…»

— Итак? — потирая сухие руки, произнес Жульницкий, покалывая его острым, ястребиным взглядом.

— Я не уполномочен компанией. Мистер Роузен…

— Еще вчера я изволил вам, кажется, заметить, что не имею ни времени, ни желания слушать о вашем мистере Роузене.

Американец сделал еще одну попытку выпутаться.

— Я готов отдать золото, но подписывать… Поймите… — с мольбой в глазах он приподнял руки: его подпись под таким актом была бы равносильна аннулированию концессионного договора с компанией.

— Взятка? Отдать вам за нее на разграбление полуостров? А может, купите и Приамурье? — воскликнул чиновник, искренне позабыв, что еще недавно сам соглашался на это. Впрочем, Жульницкий уже решил, что половина золота останется у него.

За окном промелькнула фигура казака. У Эриксона затряслась нижняя губа.

— Кузьма! — позвал чиновник.

В комнату влез Кузьма, чуть не заполнив ее всю.

— Принеси казенный мешок, упакуй золото. — Жульницкий указал на мешок и полез в портфель за пломбиром.

Спустя полчаса от мыса Беринга отходил к кораблю моторный бот.

Олаф Эриксон прислушивался к затихающему рокоту мотора, глядя на копию подписанного акта, лежащую перед ним на столе среди поднятых с пола пустых бутылок, банок и объедков.

* * *

По заданию начальника края горный инженер перед возвращением посетил контору главного директора компании на Аляске. Вот уже несколько дней русский военный транспорт стоял у причала в городе Номе.

— О, Россия! — то и дело восклицал мистер Роузен и поднимал палец вверх. — Это прекрасная страна.

Статский советник соглашался.