Читаем Поиски стиля полностью

Ключ у нее, действительно, был. Она не хотела его оставлять у себя, но Муратов настоял, сказав, что ей трудно будет поначалу отвыкнуть от его книг, а может быть, она и пластинки захочет прийти послушать, и раз они расстаются друзьями, то это ее ни к чему не обязывает. Мальва-то понимала, что ключ этот для него последняя надежда, тонкая нить, которая их все еще связывает, и согласилась скорее из сострадания. Это был всего лишь второй случай, когда после развода она шла в квартиру, хотя с Муратовым они виделись довольно часто – случайная встреча не была редкостью в их городе.

По дороге она не удержалась и зашла в «Гном».

– Смотрите, Башка идет, – сказала пани Марина.

За одним из столиков, называвшимся «служебным» и стоявшим вплотную к стойке, сидело несколько знакомых, в их числе двое студийцев, однако Мальва сразу обнаружила среди них постороннего. Да это и не трудно было сделать, поскольку молодой человек носил усы.

– Это наша Мальва, знакомьтесь, – сказала Ира Верейка, корреспондент местной газеты. – А это Игорь, журналист из Москвы. – Ей тут же подставили стул. Мальва поздоровалась со всеми, особо постояла возле Закира и Толика, которые засыпали ее репликами из спектакля. О болезни Гусева все уже знали. Затем она вернулась к своему портфелю, где ее уже ждала чашка кофе.

– Мальва тоже пишет? – спросил Игорь, заметно оживившись при ее появлении.

«Ах ты, козел», – подумала Мальва.

– Нет, у нее таланты другие, – сказала Ира.

– Не будем о талантах, – сказала Мальва. – Москвичи провинцию все равно не воспринимают всерьез.

– Бошка, – сказала пани Марина. – Этого человека еще не было.

– Какого, пани Марина?

Она вынула из фартучного карманчика листок и помахала им.

– Орниеналин!

– Ничего, я еще зайду.

– Пани Марина, а какое имя вы дали бы этому молодому человеку?

– Вот этому товарищу с усами?

– Да.

– Как вас зовут, милостивый пан?

– Игорь.

– Скажите на милость – Игорь! Я дала бы ему точно такое же имя. Оно вам очень к лицу. – И она отошла.

Мальва усмехнулась. Ира смущенно засмеялась, она тоже поняла, что москвич пани Мариной не был принят. Но самого его это нисколько не обескуражило.

– Простите, – сказал он Мальве, – я краем уха слышал, что вы ищете орниеналин.

– А вы о нем знаете?

– Да, приходилось слышать. Очень эффективное средство. Послушайте, но вы живете в портовом городе, неужели у вас с этим проблемы?

– Да нет, никаких проблем. Случаются перебои.

Он сидел вполоборота к Мальве и разглядывал ее откровенно, в упор. Она почувствовала, что это ее раздражает. «Ну да, да, уотокойся, неотразим».

– Пишете очерк? – спросила она.

– Да, «Комсомолка» заказала.

– О чем же?

– Об экипаже рыболовецкого траулера.

Мальва подумала и сказала:

– «Когда говорят «семья», подразумевают стены уютного дома. Эта семья необычная, стены у нее из соленого морского ветра…» Да?

– О, неплохое начало.

– Пойдете в море?

– Даже еще не знаю.

Ира, сидевшая по другую сторону от москвича, заметно скисла.

– Я ему говорю, – вмешалась она, – что он только потеряет время, на берегу отличная фактура, а там все станет ясно в первые же пятнадцать минут, но уже будет не вернуться, сколько они там будут ходить – неделю, две недели, я знаю…

– А вы что скажете? – спросил Игорь.

Мальва пожала плечами.

– Какое это имеет значение? Работа есть работа.

Она извинилась и отошла к столику, за который только что сели муж и жена Варуцкисы, ее институтские приятели.

– О, Мальвочка! – воскликнул Ахилл. – Почему вас давно не видно на студенческой скамье?

– Я совсем запуталась, дорогие мои, со своими делами. Сегодня приду, если я еще там не вычеркнута.

– Ну, что ты, – сказала Соня, – это исключено! Андрей Васильевич про тебя два раза спрашивал. Говорят, ты будешь играть Офелию в Народном театре?

– А! Кому это надо и кто это выдержит! – засмеялась Мальва.

– У нас сегодня радость, – сказала Соня. Ахилл тронул ее руку.

– Соня, не надо…

– Нет, Мальва свой человек, я ей скажу. – Она наклонилась к Мальве и прошептала: – У нас будет ребенок.

Мальва обняла ее, засмеялась и спрятала лицо у нее на плече, потому что неожиданно для нее самой из глаз ее брызнули слезы.

– По этому поводу надо немножко выпить, – смущенно сказал Ахилл и отошел к стойке.

Пока он стоял там, подошли Ира с Игорем.

– Мальва, мы уходим, там твой портфель, – сказала Ира.

– До свидания, – сказала Мальва. И отдельно Игорю: – Желаю удачи.

Он поклонился как-то слишком многозначительно.

Мальва снова заговорила с Соней, обняв ее за плечи, но почувствовала, что рядом кто-то стоит.

– Извините, – сказал Игорь. Мальва оглянулась и увидела, что Ира ждет его у дверей.

– Мальва, можно вас на одну минуту? Она повременила, но все же встала. Он посмотрел на нее строго и прямо.

– Видите ли, пойду ли я в море… не знаю… Я бы хотел с вами поговорить об этом подробней. Вот мой телефон в гостинице «Приморской». Мы могли бы вместе поужинать у нас в ресторане. Уделите мне время, Мальва, не сочтите за труд.

Он откланялся. Мальва села на место и фыркнула. Щеки ее пылали.

– Что он сказал? – спросила Соня.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айседора Дункан. Модерн на босу ногу
Айседора Дункан. Модерн на босу ногу

Перед вами лучшая на сегодняшний день биография величайшей танцовщицы ХХ века. Книга о жизни и творчестве Айседоры Дункан, написанная Ю. Андреевой в 2013 году, получила несколько литературных премий и на долгое время стала основной темой для обсуждения среди знатоков искусства. Для этого издания автор существенно дополнила историю «жрицы танца», уделив особое внимание годам ее юности.Ярчайшая из комет, посетивших землю на рубеже XIX – начала XX в., основательница танца модерн, самая эксцентричная женщина своего времени. Что сделало ее такой? Как ей удалось пережить смерть двоих детей? Как из скромной воспитанницы балетного училища она превратилась в гетеру, танцующую босиком в казино Чикаго? Ответы вы найдете на страницах биографии Айседоры Дункан, женщины, сказавшей однажды: «Только гений может стать достойным моего тела!» – и вскоре вышедшей замуж за Сергея Есенина.

Юлия Игоревна Андреева

Музыка / Прочее
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство